– Но, Альфред, – кайзер удивленно наклонил голову и посмотрел на своего канцлера, – ведь русские тоже как бы приняли участие в оккупации Норвегии, захватив Тромсё и почти всю провинцию Финнмарк.
– Тут, ваше величество, не все так просто, – хитро улыбнулся гросс-адмирал. – Как ни странно, но русские имеют право претендовать на эти земли. Адмирал Ларионов показал мне старинные документы, согласно которым еще в старину вся территория Финнмарка на вполне законном основании принадлежала русским, в том числе и порт Вардё.
– Да? А я и не знал об этом, – кайзер был искренне удивлен. – Хорошо, пусть они владеют наследием своих предков. Все равно после окончания этой проклятой войны карта Европы и мира будет не похожа на ту, какой она была до войны. Победители должны получить заслуженное вознаграждение. А побежденные… Им останется только оплакивать свою печальную участь.
– Ваше величество, – Тирпиц решил напомнить своему монарху, что он не только гросс-адмирал, но еще и канцлер Германской империи, – самым трудным для нас оказалось не завоевание Дании и Норвегии, а их умиротворение. Надо было, устранив старую власть, создать новую, лояльную нам. В Дании мы просто взяли на себя функции королевского правительства, не вмешиваясь во внутренние дела страны. Вполне достаточно, чтобы датчане были лояльны нам и не совершали враждебных действий в отношении германских оккупационных войск.
– И это удалось сделать? – кайзер с любопытством посмотрел на Тирпица.
– Удалось, ваше величество, – улыбнулся канцлер. – Король Кристиан Десятый, узнав, что никто не претендует на его корону, вспомнил, что он, помимо пышного титула, еще носит и звание адмирала флота Германской империи. А королева – в девичестве герцогиня Мекленбург-Шверинская – делает вид, что ничего особенного не прошло. Тем более что наш представитель в Дании опубликовал в местных газетах заявление о том, что Германская империя не претендует ни на дюйм датской территории и после окончания войны сразу же покинет Данию. Как мне доложили из Копенгагена, заявление это было принято с удовлетворением, и датчане даже не помышляют о том, чтобы оказать нам какое-либо сопротивление.
– А как у нас идут дела в Норвегии? – спросил кайзер. – Так же гладко, как и в Дании?
Гросс-адмирал Тирпиц, услышав вопрос своего монарха, слегка поморщился. Норвежцы, не в пример датчанам, оказались более строптивыми.
– Ваше величество, – сказал он, – норвежцы сумели доказать, что они действительно являются потомками викингов. При высадке в Кристиании и Бергене они оказали сопротивление нашим десантникам. Самые большие потери нам нанесла не их артиллерия, а меткие стрелки, которые умело действовали в рассыпном строю и из укрытий поражали наших гренадер. Но потом, когда пала их столица – Кристиания, и норвежский король Хокон Седьмой, младший брат датского короля Кристиана Десятого, стал нашим почетным пленником, мы сумели убедить его обратиться к своим подданным и уговорить их прекратить сопротивление. После этого остались лишь отдельные небольшие отряды, до которых, по всей видимости, еще не дошло обращение короля, и потому они пока не сложили оружие. Но я думаю, что в скором времени это стихийное сопротивление прекратится.