– Погодите, Дмитрий Михайлович, не спешите, – ответил мне Сталин. – Вам понадобится еще какое-то время, чтобы согласовать некоторые вопросы с товарищами из наркомата по военным и морским делам. Да и личные дела вам тоже надо устроить. Ведь первое время, скорее всего, придется пожить одному, пока вам не предоставят жилье, в котором вы сможете жить с супругой.
– Ну, насчет моей жены вы можете не беспокоиться, – улыбнулся я, – мы с ней познакомились в окопах под Перемышлем, и она меня вынесла на себе раненого под огнем неприятеля. Так что мы готовы жить с ней где угодно, лишь бы быть вместе.
– Вот и отлично, – кивнул Сталин. – Сейчас секретарь подготовит вам мандат за моей подписью, выдаст денежное довольствие и определит в гостиницу, в которой вы будете жить до вашего отъезда в Мурманск. Надеюсь, что до того момента мы с вами еще увидимся…
Закончив разговор, Сталин и Тамбовцев вежливо попрощались со мной, и я, прихрамывая, поспешил к своей любимой Лидочке, чтобы рассказать о нашем скором переезде на Север к полярным сияниям и белым медведям.
8 марта 1918 года, вечер. Гатчинский дворец. Полковник Антонова Нина Викторовна
Сегодня, в серый и хмурый день 8 марта 1918 года, а по старому стилю 23 февраля, исполнился ровно год с начала тех событий в Петрограде, которые позднее привели к Февральской революции, отречению императора Николая II, падению самодержавия и краху Российской империи.
Даже сто лет спустя историки будут спорить, что это было: спецоперация иностранных разведок, заговор крупной буржуазии, возжелавшей политической власти и возможности ничем не ограниченной наживы, кризис самодержавной власти, далее не способной управлять государством в критической обстановке большой войны, политическая импотенция самого Николая II, возмущение народа затянувшейся никому не нужной войной, резко ухудшившимися условиями жизни, нехваткой самого необходимого, дороговизной и инфляцией? Несомненно, все эти факторы сыграли свою роль, и монархия в России рухнула, как подгнившее, источенное древоточцами вековое дерево под натиском бури.
Но все-таки главные виновники той геополитической катастрофы, изменившей лицо мира, сидят сейчас передо мной. В рамках нашего российского мировосприятия за все отвечает первое лицо, и совершенно неважно при этом, как оно называется: царь, генсек или президент. И нет никаких заслуг у членов семьи Романовых в том, что в этой версии истории нам удалось избежать тяжких последствий их политической близорукости и легкомысленной безалаберности.
Хотя, положа руку на сердце, если бы мы попали в 1917 год в канун Февральской, а не Октябрьской революции, то, скорее всего, изменить нам ничего бы не удалось. Ибо нам просто не на кого было бы опереться, а государственная машина Российской империи рассыпалась после первого же толчка. К концу же сентября все эти князья Львовы, Гучковы, Милюковы, Керенские, кадеты, октябристы, меньшевики и прочие правые эсеры сумели дискредитировать себя до такой степени, что большевикам достаточно было только нагнуться, чтобы подобрать валяющуюся на земле власть. Нам оставалось лишь позаботиться о том, чтобы эта власть попала в правильные руки, для чего потребовалось сперва отодвинуть в сторону, а потом и аннигилировать приставших к большевикам гешефтмахеров от революции.