Голод рисовал картину заботливой мамаши суетящейся у плиты и огромную миску с пирожками. Добрая мысль опалила душу зека, вдруг за долгие годы мать изменилась и стала хорошей. Он постучал в дверь. Подождал. Гробовая тишина неприятно резанула по сердцу. «Снова шатается по дружкам…», – проклял он мамашу. Мечты не оправдались, мать не распахнула дверь, ни обняла, ни заплакала, ни прижала к груди, вытерев слезы на щеках. Дима обошёл дом пробираясь через чертополох, его семена впились в одежду как пиявки не отодрать. Снова постучав в окно, он позвал мать. Ожидание тянулось дольше тюремного срока. Тишина раздражала. Он подумал о том, чтобы пристукнуть свою единственную родную кровь.
– Вот, шлюха, даже открывать не хочет. За что мне такое наказание? Зачем мне такая мать?
Он швырял накопившийся хлам пока не нашёл в повалившемся сарае полном хлама монтировку. «Хоть её не успела пропить», – злился он каждую секунду. Поддетая без особых усилий дверь, враждебно скрипнув, отвалилась с петель, отщепив изгнивший край древесины. Смахнув в дверном проёме паутину, он вошёл и увидел покрытый пылью беспорядочно разбросанный небогатый скарб, стало ясно, что в доме долго не убирали, а за время отсидки он привык мыть за всеми грязь.
– Засранка, от пьянства сбрендила скотина, – напирала ненависть.
За время его отсутствия появился изрядно потрёпанный черно-белый телевизор. Включённая в розетку чудо техника зашипела, засветилась, но не более того. Дух резко выдернул шнур. Затхлый запах жилища нагло бил в нос. У Духа выработался стойкий эффект к самым мерзким запахам, но даже его передёрнуло и затошнило.
– Хоть бы убралась к моему приходу, гадина.
Он обошёл углы, покричал, никого в доме не было. На кровати валялось скомканное ветхое одеяло. Решив прилечь и подождать хозяйку, он откинул в сторону одеяло и онемел. На него пустыми глазницами смотрел скелет обтянутый почерневшей кожей, с черепа как в фильме ужасов торчали ошмётки волос. Он уставился на мумию ровно кричащую распахнутым ртом немигающим взглядом как кобра и словно услышал голос матери:
– Явился! – картина покоробила до судорог в ногах. Он свалился на хромой стул и закрыл ладонями глаза, чтобы не видеть ужасного зрелища. Встреча оказалась неожиданной. Недолго думая, он запахнул одеялом труп и сбежал.
Свыкнувшись с мыслью жить рядом с усопшей, он к ночи вернулся домой. Забросав кровать хламом, он сделал некое подобие гробницы и поселился в кладовой в его прежнем убежище.
Жизнь матери в отсутствии сына не менялась. На пьяную Нинку соседи не обращали внимания, её исчезновение только обрадовало граждан. Она часто пропадала из дома, в пьяном угаре ночевала, где упадёт. Попав в царство Морфея после очередного запоя, она не вернулась в мир живых, скончалась от сердечной недостаточности. Проспиртованное сухощавое тело без доступа воздуха мумифицировалось. Соседи решили, что пьянчужка нашла иное пристанище, не предполагая, что соседка умерла в собственном доме. Она и раньше пропадала из дома на месяцы.