– Ну, мамочка, не расстраивайся! Ведь ничего страшного не произошло. У тебя все ещё есть я, а Амалию мы похороним в оранжерее.
– Что ты сказал? – Она посмотрела на меня своими серыми глазами, а затем ударила холодной ладонью по лицу. Я упал на асфальт.
– Мэм, простите меня! – голосил водитель. – Я не заметил, как коляска выкатилась на дорогу! Я не успел отреагировать! Служба спасения уже в пути!
Он сел на асфальт и схватился за голову.
Позже врачи констатировали мгновенную смерть от черепно-мозговой травмы.
С того самого дня все в нашей жизни пошло наперекосяк. Отец ходил по дому сам не свой, но держался достойно. А вот мать начала понемногу сходить с ума: все вещи погибшей Амалии она сохранила нетронутыми, ходила каждый день в ее комнату и часами плакала. По ночам ей снились кошмары. Она кричала, часто просыпалась и шла на кухню или в кабинет отца за выпивкой, чтобы хоть как-то утопить в ней горе. Почти все время мама проводила в своей комнате одна, а если и общалась с нами, то часто кричала и выходила из себя, обвиняя меня в смерти Амалии. Я не считал себя виноватым – я избавил нас от лишнего рта и надоедливых криков. Иногда мать жаловалась на мигрень, боли в мышцах и желудке. Она не могла есть, и постоянно говорила о смерти и желании умереть. Я все думал: может, ей помочь?
Спустя пару недель отец отправил мать в местную психиатрическую лечебницу. Он говорил, что врачи наблюдают за ней. Больше я ничего не знаю. На самом деле, меня мало волнует, что с ней происходит. Как-то раз я случайно подслушал телефонный разговор папы с главным врачом лечебницы. По голосу отца было ясно, что состояние мамочки ухудшилось. Судя по всему, она стала овощем. Остается одно – лоботомия. Хотя я до конца так и не понял, что это такое.
Через несколько дней мама скончалась.
***
2014 год
– Отец, ты дома?
Никто не отзывается. Значит, моего старого алкоголика нет. Замечательно! Так будет даже легче сделать то, что я задумал.
Я переступаю порог отцовского особняка, кидаю сумку на пол и иду в гостиную. О! Он прикупил новый виски. Открываю хрустальный графин и наливаю в стакан темно-янтарную жидкость. Пробую на вкус – какая гадость! Лучше бы мы дальше пили старый-добрый «Джек Дэниэлс».
Как назло, у меня закончились деньги. У Лидии просить пока рано. Она мне ничего не даст. И скорее всего, начнет задавать глупые вопросы. Для чего, зачем? Нужны, значит, нужны, и неважно, для чего! Как же хорошо, что у отца где-то здесь есть наличные. Он часто прячет несколько сотен то в книгах, то в диване, то еще где-нибудь. А мне сейчас срочно нужны деньги. А если честно, то мне очень скучно. С Лидией даже толком не развлечешься!