– Оно в окно выбросило, – всхлипнула девчонка.
– Кто – оно?
– То, которое меня укусило! – Она сунула мне под нос припухший пальчик.
Ну да, сняла я с горничной путы, нечего энергию зря тратить. Главное, чтобы она помнила, что я ее связать могу.
«Шомо?» – мысленно позвала я фейри, давно хотела проверить подозрение, что он мысли слышит.
– Что? – показалась из-под кровати мохнатая голова.
Горничная взвизгнула и поджала ноги.
А фейри насупился и снова нырнул под кровать. Все ясно, при этой девице он разговаривать не станет.
– Иди и помалкивай, – выставила я горничную и дверь за ней заперла.
Фурнитура тут на дверях и окнах тоже вся земная, только почему-то это уже и не удивляет.
– Шомо, вылезай и убери тут, – разглядела я наконец керамические осколки на полу и отправилась домываться.
А когда вернулась, первое, что бросилось в глаза, – это абсолютно целая ваза, стоявшая на столике у окна.
– Рассказывай, – открывая шкаф с одеждой, предложила я фейри, – что ты имел против тех цветов.
А выбор-то тут – мама не горюй. Да в это всю нашу бабко-ёжскую эскадрилью одеть и обуть можно. Все вплоть до белья и шубок имеется. Он что, все бутики обчистил, и не по одному разу? Некоторые вещи по вешалкам развешены, но большинство прямо в пакетах кучей свалено. И как тут устоять бедной девушке, ходившей последние дни в единственном спортивном костюме?
Но нарядиться в платье я все же не рискнула. Свежо еще воспоминание о том обеде в вампирском замке. Да и в случае чего… Сама не знаю, чего, но брюки лучше.
Самые современные надевать не стала, нашла вечерний брючный костюм, вышедший из моды лет пять назад. Матовый шелк темно-зеленого цвета мягко струится, на плече изящная вышивка, по бокам туники зашнурованные разрезы – и скромно, и празднично.
Волосы в низкую косу заплела, узлом свернула, сбоку одну из своих заколок с изумрудами воткнула. Да не ради украшения, а с умыслом.
С сожалением оставила у кровати собственные растоптанные кроссовки, жаль, удобная обувка, но к такому костюму не подходит совершенно.
Надела туфельки на невысоком каблучке, подхватила Шомо, пробурчавшего лишь несколько непонятных междометий и замкнувшегося как партизан, и отправилась на обед.
Хозяин нарисовался, едва я дошла до холла. Что, специально караулил?
Окинул оценивающим взглядом композицию под названием «Бабка-ёжка и фейри» и одобрительно кивнул:
– Прекрасно выглядишь. Прошу!
Высокий и импозантный мужчина элегантно подставил мне локоть. Я секунду помялась, незаметно вздохнула и положила вялую ладошку на сгиб белоснежного рукава.