Угу. Можно подумать, он раньше не догадывался, что я ничего не знаю. Нет, как ни верти, а гномы эти какие-то… нет, не то чтобы совсем тупые… но немножко провинциальные. Как лохи деревенские, которых на столичных улицах сразу отличить можно. Никуда не бегут словно ошпаренные, никого по пути с тротуара не сталкивают. Наслаждаются себе спокойно видами старинных домов и бесконечной столичной рекламы.
– Она ему капли доверия капала, – обвив руками за шею, горячо прошептал мне в ухо Талм. – В корнях дробов дриады прячут свои сокровища. Пока живут, все копят и копят. А когда погибают или уходят в молодые деревья, в покинутом дробе больше никто не живет, и он начинает засыхать. Мужчины такие стволы летом пилят на бревна, а зимой из древесины делают доски, мебель – все, что нужно. Работают бригадами по двадцать гномов. Кто найдет клад дриады, половину отдает старосте. Их там потом как-то делят – и правителю долю, и налог, а та половина, что осталась, полностью идет нашедшему. Так вот, Атаний уже три клада в это лето нашел. И хорошо спрятал. А если его напоить каплями, он сам покажет, где сокровища лежат, и даже не вспомнит потом об этом.
Так вот, оказывается, в чем дело. Получается, Атаний у меня в неоплатном долгу, раз я его от ограбления спасла. М-да. Теперь я, пожалуй, начинаю верить, что они все-таки настоящие гномы.
Однако немедленно потребовать с него задолженность не получилось. Где-то хлопнула дверь, стало быть, хозяин ушел на работу.
Так почему тогда мы тут сидим, кого ждем? Я же теперь здесь вроде почетного гостя, значит, самое время провести доскональную разведку. А насчет любого «провести» мы, Бабки-ёжки, всегда были весьма ловки. Особенно если дело касалось вот таких провинциально наивных гномов.
Кстати, про гномов. Я вдруг вспомнила, о чем хотела спросить, когда мы шагнули с крылечка на свежую травку.
– Талм, а сколько тебе лет?.. Сколько?! Что, точно уже двадцать пять? А ты не врешь?
– Никогда, – обиженно надулся парнишка.
– Да ладно «никогда»! Я сама тебя сегодня пару раз на вранье поймала. Ну и что, что за меня заступался. А с чего ты решил, что я сама за себя заступиться не могу? Это я просто пока не хочу. Тебе никогда не понять, как приятно, когда в кои-то веки твой внешний вид и внутренний образ полностью совпадают. Ведь не зря же всегда считала, что в душе я именно такая и есть, белая и пушистая.
– А еще клыкастая, – огрызнулся гном.
– Ну и что же, что к белому меху прилагаются пятисантиметровые клыки, ты еще про когти вспомни, – уже не сердясь, фыркнула примирительно и прикрыла глаза, позволяя гному чесать себя за ушком. – Так вот что я тебе отвечу – настоящие белые и пушистые непременно и должны быть с когтями и клыками. Иначе каждый второй захочет о твой белый мех грязные руки вытереть, а каждый третий – постелить у камина мягкую шкурку. Но мы ведь говорили не обо мне? А про то, почему ты тогда мальчишкой выглядишь по сравнению с братом.