На миг снова охватила паника, но я припомнила все те крепкие словечки, что в сердцах бросала моя подружка, и стало легче. Может, ругаться не так уж и плохо… по крайней мере, в редких случаях! И думается мне, что собственную смерть вполне позволительно к такому случаю причислить!
Так что я еще раз и с чувством высказалась.
– Жопа дохлого мерина! Бурдюк с навозом! Ослиная моча тебе в кисель! Да что б все сдохли, шаромыги обморочные! Надеюсь, никто из присутствующих не обиделся…
Тихий шелест со стороны. Несколько теней проскользнули мимо, отлетели при звуках моего голоса. Такие же сгустки Тьмы…
Или нет?
Я внимательно всмотрелась им вслед. Показалось? Или мелькнул в темноте рыжеватый локон, знакомо блеснули карие лукавые глаза?
– Ксеня!!!
Я кинулась за тенью, которая слишком быстро удалялась.
– Ксенька, стой! Остановись, сейчас же! Я знаю, что это ты! Стоять!!!
Тень поколебалась и зависла. Я подплыла к ней, всматриваясь в черноту.
– Ксеня! Я знаю, что это ты! – выдохнула я.
Тень чуть отплыла в сторону. Я сжала зубы.
– Ксенька! Не вздумай сбежать! Мне из-за тебя умереть пришлось! А ну живо идем со мной!
Рваный сгусток темноты уплотнился, посветлел и сформировался в девушку. В коричневом балахоне, который мы носили в Риверстейне, с каштановыми кудрями, заплетенными в косы. У меня сжалось сердце. Душа Ксени выглядела так, какой была она до болезни, до Чернильной Гнили. Верно, такой она себя и запомнила.
– Ветряна? – чуть удивленно прошептала Ксенька. – Зачем ты здесь?
– Гуляю, – сквозь зубы сказала я. – Ксень, ну что за глупые вопросы! За тобой пришла, конечно! Пошли, подружка, времени мало!
Ксеня покачала головой.
– Куда, Ветряна? И зачем? Мне здесь хорошо…
– Так, а ну стой! – я нахмурилась и попыталась схватить Ксеню за руку.
Моя ладонь прошла сквозь нее, расплескав, словно воду, темноту.
– Ксенька, ну ты чего? – взмолилась я. – Идем, время уходит! Маховик уже половину отмерил. Надо вернуться к переходу!
– Зачем? – безразлично спросила Ксеня. – Здесь хорошо… Спокойно. Боли нет. Страха нет… Страданий нет…
– Да ничего здесь нет! – с отчаянием воскликнула я. – Потому что нет жизни! Ксеня, очнись! Вспомни! Боли нет, это хорошо, конечно, так ведь и счастья, любви, радости – тоже нет! Ксенечка, пошли скорее, некогда разговаривать. Ну же!
Девушка чуть отступила.
– Прости, Ветряна, – чуть виновато произнесла она, – я не пойду. Ни к чему возвращаться. Не хочу…
Я снова попыталась схватить ее, но снова пальцы лишь развеяли холодную пустоту…
– Ксеня!!! – закричала я. Силуэт подруги потемнел, снова становясь лишь клочьями Тьмы. – Ксеня, стой! Пожалуйста!