Второго апреля до Москвы добралась Полина. В тот же день из столицы вышел, направляясь к обители святого Сергия, Иоанн Васильевич, правитель всея Руси. Царь с царицей шли босые, в рубищах, с ребенком на руках. Сзади тащился поезд со всем двором и скромной, необходимой в паломничестве, утварью. Царский обоз – это не пожитки провинциального князя, в дорогу три недели снаряжать пришлось! Такое вот выдалось государево «немедля».
Дворец возле Успенского собора наконец-то наполнился жизнью. Везде забегала дворня, наводя порядок и чистоту, зазвучали веселые голоса, девичьи визги и мужская перебранка; с кухни запахло варевами и пирогами, во дворе наконец-то закудахтали куры, заблеяли козы и барашки. Полина со всей юной искренностью наслаждалась столичной жизнью: службами в великих храмах и колокольным звоном, шумными торгами и монастырской красотой. Здесь же она впервые принимала званых гостей: Михайло Воротынский с супругой прибыли по приглашению князя Сакульского. Более взрослый воевода решил и в этот раз не держать обиды на своего протеже. Такие дела в начале марта творились, что едва брат на брата не пошел. Тут и лучшего друга в измене недолго заподозрить.
О политике не говорили – больше о видах на урожай и небывалой жаре. Только раз Михаил Иванович мимоходом помянул:
– Выздоровел и уехал. То ли есть государь, то ли нет….
Андрей не ответил – на том про Иоанна и забыли.
Правитель всея Руси вернулся в столицу уже в июне. Вернулся без сына – Дмитрий умер во время паломничества в монастырь Кирилла Белозерского. Только это событие и побудило молодого царя прервать покаяние и обратиться к делам. Так что княгине удалось увидеть Иоанна, сына великого князя Василия, собственными глазами – на литургии в честь святого Кирилла Александрийского в Архангельском соборе. Пока жена наслаждалась прекрасным хоровым пением и росписью церкви, Зверев не мог оторвать взгляда от свиты стоявшего в первом ряду государя. Все люди, входившие в нее, были так хорошо ему знакомы, что Андрей узнавал их даже с затылка: дьяк Алексей Адашев, духовник Сильвестр, князь Владимир Старицкий, Серебряный-Оболенский, Петр Шенятин.
– У меня, что, глюки пошли? – непонимающе прошептал он. – Откуда здесь этот выводок предателей и убийц?
После службы, усадив сомлевшую от восторга Полину в сани, князь Сакульский проводил ее до ворот Кремля и, сославшись на дела, повернул обратно, направился в великокняжеский дворец. Спросил у рынд, где находится Иоанн, привычным путем поднялся наверх, в скромные, но теплые личные комнаты. Охрана дворца не препятствовала – князя теперь знали практически все. А тем, кто не знал, показывали пальцами, шепотом поясняя: «Вошел к царю, а тот сей же час и исцелился».