– Ко мне приходил доктор Калев, – сказала Тори, рассасывая желе, – спрашивал про тебя.
«Что ты рассказала?» – без интереса спросил шепот.
– Что мы сидим и кушаем! Я не могла сказать, что мы разговариваем, ведь мы и не разговариваем, – Тори хихикнула.
В тот день Калев заходил и к Нине.
– Я заметил, что у тебя появился друг, – сказал он.
Нина опасливо молчала.
– Виктория Тамм. Она не относится ни к одному отделению. В лечебнице создали экспериментальную группу для таких, как она, абсолютно обособленную от остальной части больницы. Ей запрещено вступать в контакт с пациентами из отделений. Она не одна из них.
Нина насторожилась.
– Но так как ты тоже не одна из них, – Калев слегка откашлялся, – то я мог бы сделать исключение…. Если ты кое-что дашь мне взамен…
Калев осторожно подкрадывался к сути, пока серые ядовитые глаза пристально следили за ним.
– Я попрошу у тебя слово, что с Викторией ничего не случится… – голос Калева немного охрип.
И хотя это был взрослый сорокалетний мужчина, Калев все же сидел с поджатыми ногами, готовый отпрыгнуть в любую секунду. Он ругал себя за постыдную трусость, но ему было тяжко совладать с инстинктом сохранения. Калев столько не нервничал даже на собраниях спонсоров. Он не мог общаться с Ниной, как с пациенткой, статус ее был гораздо выше. И каждый их разговор превращался в достижение компромисса между воюющими сторонами, заряженными шприцами с успокоительным с одной стороны и смертоносным гипнозом с другой.
«У тебя есть мое слово», – прошептала Нина в голове доктора.
Порционные джемы потихоньку исчезали.
– Научи меня шептать, как ты это делаешь! – воскликнула Тори и, насколько было возможно, развернулась к Нине.
«Зачем тебе?»
– Мне трудно говорить. Слова не всегда получаются, – Тори немного поникла, – иногда меня, вообще, не понимают! А если я научусь шептать тебе в голову, мне не надо будет говорить! – глаза Тори засияли радостью.
Нина привычным жестом обтерла подбородок девочки.
«Я слышу твой шепот, Тори, но врачи его никогда не услышат».
– Но тебя ведь слышат! – не успокаивалась девочка.
«Я плачу за это цену…»
Нина одернулась. Монстр, устроившийся под скамьей, царапнул когтями по щиколотке. И хотя боль была лишь в воображении, Нина отчетливо ощутила ее физически.
«Что это»? – Нина пригляделась к рубашке Тори.
– А, это я так завтракала. Я же неуклюжа, – Тори хихикнула и поспешила отвернуться от Нины, пряча от пронзительных глаз свежее красное пятно.
Но Нина, конечно, не купилась на ложь Тори, которая просто не умела врать. Нина сощурила глаза и вошла в ее голову.