Первое, что я делаю на следующее утро – звоню Эви, чтобы рассказать ей о вчерашнем вечере, идеальном до последней минуты.
Она глубоко вздыхает.
– Хорошо, но в следующий раз тебе нужно действовать быстрее; если ждать до самого конца, возникает слишком большое напряжение. Серьезно, найдите возможность уединиться в первый час. Понимаешь, что я имею в виду? Тогда остальное время после этого вы проведете просто замечательно.
Забавно слушать, как она дает мне советы о мальчиках, хотя на ее счету только на два свидания больше, чем у меня. Мы – прилежные ученики, и мы провели много времени за обсуждением потенциальных парней и просмотром MTV. Но теперь у нас наконец появился шанс испытать что-то на собственном опыте, и это, конечно, не идет ни в какое сравнение.
Она смеется.
– У Эйслин есть парень, у Эйслин есть…
Я кладу трубку и, пританцовывая, спускаюсь по лестнице. Внизу Сэмми глотает капсулы с энзимами (он должен съедать их с каждым приемом пищи), а мама следит за кофе на плите. Она говорит:
– Печальные новости из семейной рассылки «Nova Genetics». Штеффи, та милая смотрительница, умерла. – она качает головой. – Пишут, что у нее были проблемы со здоровьем, в том числе астма.
Я опускаюсь в кресло, и у меня уже не такой хороший аппетит, как был минуту назад.
– Ничего себе, а я подумала, что у нее только простуда. Она всегда была так добра к нашей подростковой группе.
Держу пари, генная терапия в итоге могла бы избавить Штеффи от астмы и других проблем со здоровьем, которые у нее были. Это ужасно несправедливо – работать в компании, которая разрабатывает новейшие лекарства, но самой не получить своевременную помощь. Надеюсь, мое участие в испытаниях генной терапии, хотя и неофициальное, продвинет эту науку вперед.
После унылого завтрака я отправляюсь на работу. Моя подавленность из-за смерти Штеффи развеивается, когда я прихожу на урок плавания. Молли прыгает в бассейн и обнимает меня. Мы с Патриком обмениваемся удивленными взглядами.
Сегодня все удается мне с той же легкостью, что и вчера. Нет, даже больше, это не легкость, а освобождение, как будто меня многие годы держали на цепи в наморднике, а теперь отпустили. Новообретенная смелость вызывает у меня любопытство, и я специально проверяю, как работает «харизма». Я прохаживаюсь в толпе, улыбаюсь одному парню, игриво подмигиваю другому. Первый выглядит довольным, второй – заинтересованным. Любопытно. Остаток дня я провожу, играя со своей новой личностью как с новым смартфоном. Даже едва заметные выражения лица оказываются такими же действенными, как корица в горячем шоколаде. Мне следует научиться осторожности в обращении с ними.