У Богданы все еще не проходила слабость, тело болело при малейшем движении. Но вдруг пришла легкость, словно какая-то тяжесть, давившая ее долгое время, исчезла. Она вздохнула облегченно, и тут же в комнатку, где она находилась, вошла женщина помоложе, одетая в такое же коричневое платье, белый передник и белый чепец. На груди у нее блеснул золотом большой крест.
«Наверное, служанки-горничные. Но почему у них золотые кресты?» — с недоумением подумала больная. И еще ее удивило, что горничные говорили по-французски. Она прикрыла глаза и стала прислушиваться к их тихому разговору. Наталья Александровна научила ее немного этому языку, и она явственно разобрала несколько слов. Но женщины изъяснялись быстро, свободно, перебивая французскую речь русскими словами.
«Что это за такие ученые горничные?» — подумала Богдана. Но скоро ее недоумение рассеялось, потому что пришли настоящие горничные, и тогда она поняла, что все одетые в одинаковые коричневые платья женщины — лекарки.
Когда она поправилась, старшая лекарка, с крестом, рассказала ей подробности ее болезни.
— Вы упали в море и сильно разбились, простудились и у вас произошли преждевременные роды. Ваше преждевременно родившееся дитя было мертвым и нам пришлось, чтобы спасти вашу жизнь, его удалить. Вас хотели поместить в общественную богадельню сердобольных сестер, но я взяла вас к себе на излечение, так как вам надо было сделать сложную операцию. Ее сделал знаменитый хирург Николай Иванович Пирогов. Он, по счастью, приехал из Петербурга в Одессу. Теперь вам после операции, видимо, нельзя будет иметь детей. Это опасно для здоровья. А теперь, скажите мне, пожалуйста, почему вы, такая молодая и красивая, бросились в море? Что заставило вас сделать такой ужасный шаг? Вы не пожалели ни себя, ни будущего ребенка.
— Так сложились обстоятельства, — потупилась Богдана и, вдруг вырвались рыдания из ее груди.
— О, простите, простите меня, Христа ради. Простите, что я вас так расстроила, — стала успокаивать Богдану женщина с золотым крестом.
И странное дело, Богдана этой малознакомой женщине поведала все, что она тщательно скрывала долгое время и от своей благодетельницы Натальи Александровны, и даже от матери Кондрата…
Даже объяснила ей причину, почему она не может по выздоровлении вернуться к своему мужу в Трикраты.
— Вы же любите его? — спросила ее собеседница.
— Вот потому, что я его люблю, и не могу. Ну зачем я такая теперь ему? Он молодой, красивый. Он мечтал иметь ребенка. Ну, а что я ему могу дать вот такая… Нет, я не могу вернуться в родное село. А если я детей иметь не буду?