От Калигулы до королевы Марго (Басовская) - страница 6

Так что вернулся он из бесславного похода разочарованным и обозленным. И наступили два последних, худших года его правления. Калигулой будто овладели воспоминания о казнях, которых он насмотрелся при дворе императора Тиберия. Кроме того, вызывать у всех страх надо было для того, чтобы обеспечить свое всевластие.

Вслед за Гемеллом и Макроном Калигула казнил преемника Макрона Сеяна. Это был страшный человек, но казнен он был не за свои зверства, а просто потому, что оказал все необходимые услуги и стал не нужен. Исследователи говорят, что трудно сосчитать казненных Калигулой сенаторов. Император как будто постоянно напоминал своему окружению: все вы никто по сравнению со мной!

Как-то раз Калигула возлежал на пиру (как было принято у римлян) и вдруг громко рассмеялся. Один из подданных спросил, что рассмешило императора. Тот ответил: «Смешно, что стоит мне повести бровью — и твоя голова слетит с плеч».

Он был жаден до всего — до породистых лошадей, до великолепных домов. Он возвел себе дворец на месте уничтоженного дома великого Цицерона.

В последние годы жизни Калигула стал желать чуть ли не всех женщин, которых видел. Всех их он воспринимал как свою собственность. Одной из любовниц он как-то сказал: «Какая красивая изящная шейка! Но стоит мне приказать.»

Его жестокость не знала границ. Одного человека из всаднического сословия отдали на растерзание диким животным. Калигула, любивший видеть страдания и смерть, присутствовал при травле. Несчастный долго и громко кричал, что невиновен. Калигула сделал жест, чтобы зверей убрали… и приказал здесь же, на арене, отрезать жертве язык, а затем продолжить расправу.

Понятно, что при таком императоре Сенат утратил какое бы то ни было значение. Он более не утверждал приговоров, да и нельзя было успеть их утвердить. Были попраны важнейшие идеи Рима, где каждый гражданин (рабы к их числу не относились) чувствовал себя личностью, где действовал принцип римского права: «Да будет выслушана и другая сторона».

Калигула демонстрировал полное презрение даже к сенаторам, которых в Риме всегда высоко ценили и уважали. Император ненавидел и боялся этих людей и потому стремился их унизить. Вот откуда возникла его безумная идея привести на заседание своего коня и сделать его сенатором. Вероятно, слова Калигулы звучали не совсем так; может быть, он заявил, что его лошадь понимает больше, чем сенаторы. Он любил посмеяться, а особенно — поиздеваться над людьми.