Об этом человеке мало что известно точно. Есть версия, что он происходил из Белоруссии или из Литвы. Не исключено, что это был крещеный еврей. Возможно, он был школьным учителем. В то, что он чудом выживший царевич, с самого начала почти никто не верил.
В июле 1607 г. он двинул отряды из Стародуба Северского на Брянск и Тулу. Войско его росло: к нему присоединились поляки, часть южнорусского дворянства, казаки во главе с Иваном Заруцким, небольшое число разбитых сторонников Болотникова. Как ни странно, эти пестрые силы разбили под Болховом армию Шуйского и вплотную подошли к Москве.
Марине захватившие ее литовцы объявили, что ее муж жив и ее к нему доставят. По свидетельству очевидцев, в карете Марина веселилась и пела. Наверное, она им действительно поверила. По преданию, некий польский офицер сказал ей: ты, мол радуешься, а в Тушине тебя ждет совсем другой человек. Дело в том, что внешне эти два Лжедмитрия были разного возраста и абсолютно не похожи. У Лжедмитрия I была яркая примета — бородавка на носу.
Неизвестно точно, поплатился жизнью за свои слова или успел убежать тот поляк, который сказал Марине правду, но она стала рыдать и убиваться и не сразу согласилась играть комедию встречи со своим уцелевшим мужем. Однако деваться ей было некуда, к тому же она очень хотела быть царицей. Так или иначе, на глазах тушинского войска Марина и Лжедмитрий II бросились друг другу в объятия. Этот спектакль очень укрепил позиции самозванца.
По одной из версий, Марина объявила, что реально станет женой Лжедмитрия II лишь тогда, когда он «вернет» себе московский престол. Ей предстояло провести еще два года в совершенно непонятном статусе.
Тем временем Ежи Мнишек прослышал, что Сигизмунд III не планирует поддерживать очередного Дмитрия и намерен посадить на зашатавшийся московский престол своего сына царевича Владислава, бросил дочь в лагере самозванца и бежал в Польшу.
Марина писала отцу жалобные письма — он не отвечал. Не прислал даже по ее просьбе черное парадное платье.
Смута набирала силу. Войска Сигизмунда III осадили Смоленск. Туда перебежала и часть тушинских поляков. Русские терпели от интервентов, по выражению того времени, «всяческие поношения». А Марина была для них воплощением враждебной польской власти. Каких только слухов о ней не распускали! Многие твердо верили, что она могла превращаться в сороку и вылетать в окошко.
Саму же Марину охватил, говоря условно, «синдром Феодоры». Речь идет о византийской императрице Феодоре — жене Юстиниана I. Когда во время восстания «Ника» в 532 г. надо было спасаться бегством, Феодора сказала: «Лучший саван — это багряница». Она происходила из низов. Те, кто чудом достиг высшей власти, не отказываются от нее даже перед лицом смертельной опасности.