— Хм… — прокашлялся я. — Не знаю, детка, хорошая ли это идея.
— Конечно, это прекрасная идея. — Тейлор потянула меня за собой по тому же пути, по которому мы шли в клуб от крытой парковки Ибор-Сити. — Но сначала я хочу принять душ. Мне нужно избавиться от этой вони.
— Какой вони? — спросил я, приподняв бровь.
— Ты не почувствовал? От тех парней воняло мокрой псиной. Ужасно воняло. — И она, сморщив носик, посмотрела на меня. — Именно такую вонь ощущают вампиры от оборотней?
— Могу лишь догадываться. Для меня от них пахло вполне нормально, — нахмурился я.
— Но не так, как ты, — сказала Тейлор. — Твой запах… ты пахнешь просто обалденно.
— Ты тоже восхитительно пахнешь, детка, — пробормотал я, слегка сжав её ладонь. Хотел добавить, что от неё пахло течкой, страстью. Весь вечер её аромат сводил меня с ума, теплый, пряный, он давал мне знать, что её лоно влажное и готовое для секса и оплодотворения. Я держал себя в руках — хотел, чтобы она сама пришла ко мне, без принуждения.
Тейлор покраснела, её бледные щеки покрылись румянцем.
— Ох, я не то имела в виду. Просто… мне интересно, почему на вкус и запах ты отличаешься от других.
Я пожал плечами:
— Кто знает? Значит, тебе не понравилась кровь того парня?
Она скривилась:
— Ужасная. На вкус как смесь моторного масла и пота.
— А моя? — спросил я с любопытством. Она кормилась от меня уже почти месяц, но сейчас мы впервые заговорили об этом.
Её лицо просветлело.
— Удивительная. Как редкий, восхитительный ликер, согревающий меня изнутри. Как будто я пью солнечный свет.
— Судя по твоим словам, я должен её разливать и продавать. Если бы всем понравилось так, как тебе, наверняка озолотился бы через месяц, — рассмеялся я.
— Не смей, — сказала она с насмешливой строгостью. — Ты мой, не хочу, чтобы кто-то другой пил из тебя. Никогда.
От собственнических ноток в её голосе возбуждение прокатилось по телу, а член сильнее затвердел. Боже, я обожал, когда она говорила так, будто мы принадлежим друг другу. Словно мы останемся вместе навсегда.
— Я весь твой, — пообещал я, снова пожимая её руку. — Пока ты помнишь, что тоже моя.
Она что-то слишком тихо пробормотала, и я не расслышал.
— Что? — спросил я.
— Закон о собственности, — сказала она, и на этот раз её лицо совсем покраснело. — Я никогда раньше не понимала, но, возможно… возможно, именно так это… чувство проявляется.
Я медленно кивнул.
— Корбин сказал, что ты принадлежишь мне, а я тебе. Думаю, я тоже никогда этого не понимал. — Но теперь понял. Хотел, чтобы она всегда принадлежала мне.
Чувствует ли она тоже самое? И почувствует ли когда-нибудь?