— Это не телефонный разговор, приезжай в лабораторию! — выдала она и прервала связь.
— Дерьмо, — как и пять минут до этого, произнес я ругательство в полный голос.
Сегодня в коридорах роддома было многолюдно и шумно. Снующие туда-сюда беременные женщины и работницы в белых халатах, посматривали на мою грузную фигуру с раздражением и неприязнью. Впрочем, возвышаясь над всеми почти на целую голову, я смотрел поверх, не встречаясь ни с кем взглядом.
— Так, пошли со мной, — стоило мне заглянуть в лабораторию, как сидевшая до этого за микроскопом девушка подскочила с места и устремилась на выход: — давай, давай, я с Мартой Павловной уже договорилась!
Названной по имени и отчеству оказалась женщина в годах. Я бы даже сказал сильно в годах, так как брюзжать подобно «кастрюле с плохо прилаженной крышкой» могут только очень пожилые люди. Впрочем, терзать мой слух у женщины долго не получилось, оказавшись внутри «капсулы», по другому данное сооружение назвать было трудно, я оказался в полной тишине.
— Гхм, Юра, слышишь меня? — раздался слегка искажённый электронной техникой голос: — это я, Ольга.
В течении минуты оставшаяся снаружи девушка ответила на мои невысказанные вопросы, обрисовав вкратце то, где я очутился. Оказалось, что капсулообразным сооружением является барокамера для рожениц, единственная кстати на весь город. Упомянутой вскользь фразы про выравнивание давления в чреве беременной женщины и окружающей среды показалось Ольге достаточным, чтобы пояснить назначение данного агрегата. Впрочем, она явно торопилась и не собиралась заниматься моим просвещением по данному вопросу.
— Значит так, все что тебе нужно, это потерпеть немного, пока я не возьму пункции при различных параметрах давления, — напоследок услышал я, после чего на меня навалилась тяжесть а уши заложило.
Сколько длилась «экзекуция» я точно не определил, но не менее четверти часа точно. Выбираясь из барокамеры, я чувствовал себя довольно паршиво. Глаза отчего-то чесались, а слух так и не появился. В дополнение ко всему, участки кожи, подвергшиеся «прокалыванию», нещадно чесались. В отличие от прошлых раз, когда у меня брали пункцию, иглы барокамеры оказались куда толще и тупее.
— Ты дура, — неожиданно услышал я: — я все твоему…
Хоть я и повернулся лицом к разговаривающим, услышать дальше, что думают женщины друг о друге, не смог. Слух, как неожиданно появился, так же неожиданно и пропал. Читать по губам я никогда не умел, а эмоциональные жесты, сопровождающие диалог молодой и старой женщины, были малоинформативными. Постояв пару минут, я дождался пока меня взяли за рукав и «отбуксировали» из ставшего неприветливым кабинета назад в лабораторию.