— Невозможно! — простонал голосок. — Деньги — это одно, а красота другое. Пластическая операция, парик, десятинедельный курс массажа и ботинки на толстой подошве сделают тебя…
— Но я все равно уже не буду похож на Тарзана, — проговорил Генри, качая головой. — Это будет уже не то.
— А как насчет славы? — нетерпеливо спросил голосок. — Если к тебе придет слава, настоящая слава, внешность уже не будет иметь значения: людям ты будешь нравиться такой, как есть. А что касается денег, то, пользуясь своей репутацией, ты сможешь занимать сколько угодно или же…
— Ладно, — сказал Генри, прельщенный такой перспективой. — Я полагаю, даже Тарзан не способен привлечь любую женщину, в то время как слава…
— Да будет так! — оборвал его тоненький голос.
И снова подул ветер, и снова сверкнула молния, и Генри, как проколотый воздушный шарик, сморщился до своих прежних размеров. Но ничего особенного при этом не почувствовал.
— Я теперь и вправду всемирно прославлен? — с надеждой спросил он.
В тот же миг затрезвонил телефон, задребезжал дверной звонок, дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвалась толпа восторженных девиц с горящими пунцовыми губами, с огромными искрящимися глазами, и все они закружились вокруг Генри, называя его самыми ласковыми уменьшительными прозвищами. Он бросился к ближайшей из них, раскрыл объятия и…
— Назад! Немедленно иди сюда! — проверещал пронзительный голосок.
БУМ! ТРАХ!! ТАРАРАХ!!!
Руки Генри сомкнулись в пустоте, и он шлепнулся на пол. В комнате не было никого. Пристыженный, он поднялся с потертого ковра, прохромал в угол и снова вскарабкался на стул.
— Я извиняюсь, — прошептал он, когда его лицо оказалось на уровне паутины. — Я забылся, и… мне очень жаль…
— Ты еще не так пожалеешь! — завизжал голосок. — Довольно с меня твоих капризов! Загадывай желание, да поскорей, иначе будет поздно!
Генри присмотрелся. Положение и в самом деле становилось критическим. Маленькая оса проделала в паутине большую дыру, но теперь ее отделял от страшных челюстей паука всего какой-нибудь дюйм. Она жужжала и билась как сумасшедшая.
— Хорошо, — сказал Генри, — надеюсь, тебе можно верить. Но ты исполнишь мое желание, когда я тебя выручу?
— Да, да, да, да! — затараторил голосок, становясь все жалобнее, по мере того как расстояние между насекомыми угрожающе сокращалось. — Я исполню все, что захочешь! Только скорее! Скорей!!
Генри принял решение.
— Ладно, — сказал он, спрыгивая со стула. Он схватил с купонной полки молоток, снова влез на стул и приблизил лицо к паутине, в которой готова была разыграться трагедия. — Замри, чтобы я тебя не задел!