Но даже если бы они и усмотрели в этом что-то важное, все равно не приблизились бы к дилеру Сэма, к человеку, с которым Сэм общался перед смертью. Никто его не знал. Ни Плессен, ни его жена, ни учителя. Никто. Это был какой-то призрак.
Однако Сэм доверял ему.
И уже по этой причине, как и говорил Керн, этот человек должен быть молодым. Может, того же возраста, что и Самуэль, старавшийся выглядеть, как хиппи. Но и в этом не было уверенности. Может быть, это кто-то совершенно другой, намного старше, и, несмотря на это, Сэм восхищался им по какой-то причине, которой они не знали. Или же он был просто дилером, и с Сэмом их больше ничего не объединяло. Может быть, они даже не говорили ни о чем личном.
Что-то тут было не так. Этот преступник почему-то нигде и никак не проявлял себя.
Призрак.
Соня Мартинес. Мона открыла ее дело и стала читать. Ее влажные пальцы оставляли на тонкой бумаге пятна, похожие на жирные.
Соня Мартинес стала, предположительно, случайной жертвой. Для преступника главным было не то, кто она такая, а то, что она — клиентка Плессена. Ее фамилию он узнал из вечерней газеты и, поскольку в городе не было больше никого с такой фамилией, без труда вышел на ее след. Из газеты же он узнал, что Соня Мартинес живет одна, с тех пор как ее муж и дочь оставили ее. Под каким-то предлогом — ведь там не было никаких следов борьбы — он беспрепятственно вошел в квартиру.
Форстер высказал идею, что преступник пришел под видом врача. Моне это предположение показалось весьма убедительным. Соня Мартинес до своей смерти чувствовала себя плохо не только душевно, но и, по словам ее мужа и множества других свидетелей, физически тоже была истощена. Может быть, преступник представился врачом, оказывающим срочную помощь, которого кто-то — возможно, муж Сони, в то время находившийся в Испании, — обеспокоенный здоровьем Сони послал к ней. Соня находилась в таком состоянии, что не заподозрила неладное. Она чувствовала себя несчастной, отчаявшейся и, предположительно, была рада каждому, кто заглянул бы к ней в гости. Ей можно было сказать что угодно, и она всему поверила бы.
Завоевать ее доверие оказалось нетрудно.
Объект для тренировки.
У Моны мороз пробежал по коже. Преступники такого типа встречались редко. Серийные убийцы были либо полностью свихнувшимися, либо глупыми, либо теми и другими одновременно. Но были и другие. Они достигали вершин своего страшного мастерства, а полиция долгое время не могла выйти на их след. Конечно, когда-нибудь почти все попадались. Но к сожалению, к тому времени за некоторыми из них уже тянулся до ужаса длинный кровавый след. И это были дела, расследования которых продолжались неделями и месяцами, а иногда и годами, они наводили страх на общественность, будоражили средства массовой информации и всех лишали покоя. Убийство — вещь чертовски привлекательная для телевидения. Заразные заболевания можно, рано или поздно, обуздать. Рак тоже когда-нибудь удастся победить, но убийства будут всегда. От отчаяния, жадности, подлости, из-за низменных потребностей. Убийство всегда было самым драматичным, но одновременно и самым эффективным способом решить конфликт раз и навсегда.