Ни один человек, кроме полицейского, не назвал бы машину «пэкавэ». Работа нескольких недель была напрасной.
Этот проект был строго секретным, он не имел права рассказывать о нем Яношу, что было для него непривычно и казалось неправильным. Но он дал обещание молчать. Давид выбросил выкуренную до фильтра сигарету из окна, и она дотлела на асфальте.
— Ты сегодня какой-то тихий, — сказал Янош.
Сырой ночной воздух проник в машину. Давида пробрал озноб.
— Я еще не совсем пришел в себя, — ответил он. — Грипп был приличный и…
Он замолчал, потому что Янош толкнул его и знаком показал, чтобы он сидел тихо. Янош поспешно раздавил сигарету в пепельнице и поднял боковое стекло со своей стороны. Давид сделал то же самое и взял с заднего сиденья бинокль. К припаркованным автомобилям, за которыми они наблюдали, шли двое. Давид посмотрел в бинокль. Его руки не дрожали, когда он наводил резкость. Это были мужчина и женщина. Они шли быстро и не смотрели друг на друга.
— Лидия, — сказал Давид приглушенным голосом.
— А другой? Эрве?
— Кажется. Да.
Давид опустил бинокль. Они молча наблюдали, как пара уселась в машину Эрве — крутой черный «мерседес» класса G с затемненными стеклами. Давид снова поднес бинокль к глазам. Эрве, специализирующийся на героине, обычно снабжал своих клиентов на дому. Проворачивать дела в машинах или в клубах вообще-то было не в его стиле. Лидия сама была наркоманкой и понемногу приторговывала наркотиками в кругу своих знакомых, в основном, чтобы обеспечивать свои потребности. Таким образом, интерес представляла не столько она, сколько человек, называвший себя Эрве, албанец из Косово с родственными связями в высшей лиге албанских оптовых наркоторговцев.
— Дай-ка мне, — прошептал Янош, и Давид неохотно передал ему бинокль.
Оба были взволнованы. Эрве относился к крупным дельцам, которые очень редко попадались, потому что они были со всеми на дружеской ноге, но не доверяли никому, кроме членов своих семей. К ним невозможно было никого внедрить. Они работали только с людьми, которых знали с рождения.
— Ты что-нибудь видишь? — прошипел Давид, беспокойно двигаясь из стороны в сторону.
— Она делает ему… — сказал Янош разочарованным голосом.
— Что?
— Да. Мне кажется, что они просто исполняют номер.
— Вот задница!
Но мысль о том, что Лидия находилась в ногах у Эрве, а ее губы — на его члене, возбудила Давида против его воли. Лидия, молодая женщина в возрасте чуть более двадцати лет, все еще была красивой, несмотря на наркозависимость. Она была из очень приличной семьи и всегда имела достаточно денег на наркотики, пока родители не прекратили всякие контакты с ней и не перекрыли денежный источник. Сделала бы женщина такого класса с ним то же, что она сейчас делала с Эрве, — так, как будто бы в этом не было ничего особенного? «Если да, то только за укол», — подумал Давид и прогнал от себя эти постыдные мысли.