19 сентября Шекспир прибыл в Оренбург, но ранее проинформированный о его антироссийских действиях за границей Перовским, МИД предложил генерал-губернатору ни в какие официальные переговоры с ним не вступать, а отправить его в Петербург в качестве частного лица.
Позднее Перовский докладывал в Азиатский департамент, что Шекспир "...дал уразуметь, что целью посылки его в Туран было подготовить хивинского владельца к могущему вскоре последовать занятию англичанами Балха и Кундуза как прежних провинций Кабула и замене нынешнего бухарского эмира вассалом Шахи Суджи, если Насрулла (эмир бухарский -О.Х.), воспротивится занятию Балха и не принесет приличных извинений за дурное обращение с подполковником Стоддартом".
Из Петербурга, как и его предшественник, Шекспир был выслан в Англию.
Одновременно с Абботом в начале 1840 г. в Бухаре появился британский подполковник Чарльз Стоддарт. Целью его командировки являлось как изучение военно-политической обстановки, так и усиление английского влияния на Насруллу, вплоть до склонения его к заключению союза о совместных действиях против России.
Высокомерие, заносчивость и откровенный шантаж, к которому прибегал британский посланник, породили негативное отношение к нему и вскоре по приказу эмира он был взят под стражу. Стремясь избежать грозившей ему смертной казни, Стоддарт пошел на принятие ислама и совершил обряд обрезания. Впрочем, деятельность Стоддарта в Бухаре не ускользнула от зоркого ока ОПК.
В то же время в Петербурге бухарский посланник Мукин-бек от имени эмира делился с русским министром К.В. Нессельроде опасениями по поводу роста британской активности в регионе.
Лондон, стремясь спасти своего незадачливого агента в Бухаре, был вынужден обратиться к своему геополитическому сопернику, российскому МИДу с просьбой о содействии в вызволении из плена Стоддарта. В этой связи отправившейся в эмират дипломатической миссии подполковника корпуса горных инженеров Бутенева, наряду с другими задачами, предписывалось добиться согласия Насруллы на освобождение Стоддарта и отправку его в Оренбург.
Той же осенью 1840 г. в Хиву прибывает известный нам Артур Конолли одержимый идеей создания антироссийского «санитарного кордона» из армий среднеазиатских государств. Но на аудиенции у хана он быстро выяснил, что тот отнюдь не разделяет британскую идею установления союзнических отношений со своими восточными соседями.
Не говоря уже о том, что подобное предложение, даже если не учитывать его явной антироссийской направленности, представляло собой не что иное, как попытку вмешательства во внутренние дела третьих стран. Правда, данное обстоятельство, соединенное с заносчивым высокомерием британских колониальных чиновников, пренебрежением к чувству собственного достоинства местных правителей, попытки их подкупа, шантажа силовым давлением и угрозами, нередко приводили к прямо противоположным результатам, что порой сказывалось и на личной судьбе проводников британской политики.