Положение с кормом для собак обострялось с каждым днем. Остались считанные дни до полного замерзания пролива. Тогда уйдет последний морской зверь, а за ним и большая часть медведей.
Утром мы отправились со Степанком на охоту — на запад от зимовки.
Около знака Амундсена, стоящего в километре от станции, на берег надвинулись громадные торосы. Громоздились горы льда самых разнообразных форм. За ними, в глубине пролива, возвышалась группа торосов несколько меньших размеров. Местами темными изгибами змеилась вода. Бухта Спартака, где находился наш самолет, в этом году не вскрывалась. Она была покрыта ровным снежным покровом.
Легко идут лыжи при хорошем морозе. На ходу легкая оленья рубашка вполне достаточна для защиты от холода. За плечами небольшая сумка с запасами продовольствия и патронов.
В одной из бухт пролива лежала на снегу шкура убитого ранее моржа. На нее мы возлагали большие надежды: заманчивый запах жира должен был привлечь мишку из недоступного района плавучих льдов.
Но везде было пустынно. Не было видно даже следов зверя.
Только на пятнадцатом километре от зимовки мелькнуло и исчезло между торосами желтоватое пятно медведя. Сразу пропала усталость. Лыжи больше не нужны: для верного прицела надежнее стоять на ногах.
Зверь шел за торосами. Медленно, постепенно приближаясь к ним, мы двигались наперерез медведю. Он снова показался, но уже позади нас, по-прежнему прикрываясь торосами.
В ста метрах от нас медведь взобрался на большой торос. Почти одновременно раздались два выстрела. Обе пули попали в голову зверя. Он свалился набок, не шевеля ни одной лапой. Следующие две пули прекратили его предсмертный хрип.
Это был очень крупный, достаточно упитанный самец. Шкура его не оставляла желать ничего лучшего.
Снятие шкуры и разделка туловища – самая неприятная часть охоты. Руки, намокшие от крови, быстро замерзают на холоде. Делаем новый надрез между шкурой и мясом и погружаем в сохранившееся там тепло жизни наши застывшие руки. Они быстро согреваются, но снова замерзают на морозе. Ножи, из далеко не первосортного материала, быстро тупятся от работы.
Более двух часов заняла у нас разделка туши.
– Попробуем идти вперед. Может быть, встретим еще кого-нибудь.
Мы ушли дальше, но на этот раз уже безуспешно. Начала сказываться и усталость от проделанного пробега. Надо возвращаться на зимовку. Мы удовлетворены: Соколов получит мясо для собак, пригодится оно и для зимовщиков.
Поздно ночью вернулись на станцию.
– Хорошие охотники! Идите опять на охоту, – решает Рузов.
На другой день каюр Соколов и биолог Тюлин уехали на собаках за шкурой и мясом убитого нами зверя. Новой дичи на месте нашей охоты не оказалось. Надо ждать южного ветра, он принесет аппетитный запах жира и мяса в плавучие льды, где держится медведь, разыскивая неосторожную нерпу или зайца.