Вместо ответа, я погладил Виви по голове: по нежным шелковистым волосам.
— Простите… я… не хотела… — тихо произнесла Виви, прижимаясь ко мне еще крепче.
Глянув на Аквину, я пожал плечами. Сейчас я и сам не понимал, что произошло. Я просто продолжал гладить Виви по шелковистым волосам, пока та не перестала всхлипывать.
— Хм, ладно, я, пожалуй, пойду умоюсь… — с немым вздохом, Аквина удалилась и ушла во двор дома. Но её брошенный взгляд говорил о продолжение разговора.
Я же… продолжал гладить Виви…
* * *
Виви Лавенрс — она же попутчик Ариэна.
Детство — единственное светлое пятно в моей жизни. Сколько я себя помню, именно в раннем детстве я радостно смеялась, беззаботно радуясь каждому прожитому дню. Я не знала боли и страха.
Моя семья меня любила. Мама, папа и старшая сестра — любили меня, баловали и радовались каждому моему успеху. Я была счастлива и не знала горечи. Думала, что так будет всегда…
Как же это было глупо. Стоило моему дару проснуться, как мои родители охладели ко мне, а старшая сестра отвернулась от меня, а после и вовсе исчезла. Я не знала почему, думала, что сделала что-то не то, но…
Как бы я не молила прощения, родители охладели ко мне. Что бы я не говорила, они молчали, поджав губы… Смотрели на меня с отвращением…
Ха-ха… какой же я была глупой тогда… думала, что где-то согрешила, пыталась вымолить прощение там, где слова были пустым звуком. Думала, что еще чуть-чуть и меня простят. Родители снова улыбнутся мне и нежно обнимут, прижав к себе. Забудут об этом дне, как о плохом сне.
Но… как бы я не молила, все слова были лишь пустым звуком. Дома, на улице с друзьями… даже они… перестали играть со мной. А после мне и вовсе было запрещено выходить на улицу под неясным предлогом, — "больна," — такой вердикт выдала мне моя мать, заперев меня в моей комнате.
Так я прожила в одиночестве год, а может больше. Одинокая, брошенная всеми девочка. Не согласившись с этим, я пыталась снова вернуть те счастливые дни, но натыкалась на стену отчуждения и безразличия…
Сколько слез мною было пролито, сколько бессонных ночей я плакала, свернувшись в постели и закрывшись от всего мира…
Наверное, я бы прожила всю свою вечность в четырех стенах. Тогда… я впервые перестала улыбаться, уткнувшись в пустоту уныния и одиночества.
Через неделю, развалившись как обычно в кровати, я почувствовала что-то странное в своей груди. Тогда я не поняла, что это было, но меня охватила огромная бодрость. Меня переполняли сила и странная радость. Обида и боль исчезли, как не бывало. Мне хотелось прыгать и безудержно смеяться, что я и сделала, перепугав тем самым всех слуг и родителей.