— Н-нееееет! — упав на попу уже на другой труп, почувствовав под своими ладонями мокроту и ещё что-то мягкое, склизкое, вместе с тем эластично прочное и непонятной формы, она заверещала догадываясь что это может быть, — своим милым голоском и пустила под себя очередную лужу, далее потеряв сознание и разлёгшись, где сидела.
Наблюдавший за этой картиной «человек», влепил себе мысленно смачный шлепок по лицу и невольно залюбовался на открывшуюся обнаженную грудь. Тряпочка слетела представив прекрасный вид.
* * *
В это время Аквина с беспокойством дожидалась своего… спасителя, испытывая странные эмоции. На сердце была тяжесть, а в голове то и дело проносились беспокоящие образы, эльфийка впервые испытывала что-то такое и не знала, почему она так изводилась. Лишь только взгляд на него заставлял её сердце биться быстрее, а мысли путаться. Его уверенность придавала ей сил и дарила чувство защищённости.
И даже сейчас, она испытывала огромное восхищение!
А всё благодаря трём, заляпанным в крови, испуганным до усрачки, гоблинам. Они настолько были напуганы, что даже не заметили, как погибли от её стрел. А ведь тридцать минут уже прошло, а она всё не спешит поджигать «заготовку».
«Неужели Ариэн-сама настолько сильный?» — думала Аквина, пораженная страхом гоблинов. Впервые за бытность свою авантюриста, она видела напуганных гоблинов. Твари, что идут до конца и не испытывают страха, в силу своей тупости, предстали перед ней в новом свете. И это подарило ей уверенность в будущем, ведь сейчас в пещере её Ариэн сражается в одиночку и до ужаса напугал хоть и рядовых, но гоблинов!
«Ариэн-сама! Где же вы…» — сжав свои руки перед сердцем, она с волнением стала дожидаться его.
* * *
Ух, как мне хреново. Тело испытывает ломоту, болит и чешется, такое ощущение, будто во всех местах разом. Член, и тот болит от вздутых вен на нём. И это отнюдь не из-за огромной, желанной и такой привлекательной груди…
Кхем! Так, сейчас не время… Кххх!!! Как я хочу эти мячики! Мне ведь никто не запрещает их помацать, ведь так? Я ведь, по сути, спас её, и она должна быть мне благодарна и вообще — должна стать мне слугой!
Так что, немного помацать эти дыньки мне никто не запрещает. Я уже потянулся к её огромным дынькам, как тут же остановился.
У меня же перчатки в крови! В гоблинской крови, и вообще — они будут мешать мне мацать и чувствовать эти прелести! Такс, снимайтесь, чёртовы перчатки — провозившись с ними несколько секунд, я, наконец, снял одну перчатку и почувствовал свободу. И огромную мягкость… Моя рука даже не могла охватить эти прелести и потонула в зефире! Попутно я сжал её грудь и начал играть с сосками, вызвав в ответ тихий стон.