Его меч качнулся, указав на нас с гонцом.
– Выкладывайте деньги.
– Так ты с ними знаком! – зло бросил мне гонец. – Ты все это подстроил.
– Ничего я не подстраивал. Клянусь тебе, я здесь ни при чем. Мне хотелось узнать то, о чем я тебя спрашивал.
Я повернулся к Туте:
– Неужели твоя мать хотела бы видеть тебя таким? Жалкой тварью, не гнушающейся грабить тех, кто не сделал тебе ничего плохого?
– Хотела бы видеть? – переспросил отец Туты и снова ухмыльнулся. – Что мой малец тебе наплел?
– Значит, ты и в этом мне соврал? – накинулся я на малолетнего воришку. – Решил меня одурачить с ног до головы?
Тута громко сглотнул и отвернулся. Нижняя губа у него тряслась.
– Ну-ка, говори, чего еще он тебе наболтал, – потребовал отец Туты. – Я прямо умираю от желания узнать про сыновнее вранье.
– Он сказал, что твои жена и дочка сгорели во время пожара. А ты с горя запил.
Отец Туты запрокинул голову и расхохотался:
– А ты и уши развесил? Да ты, парень, еще глупее, чем я думал.
Меня окутало новой волной пивного перегара.
– Вижу, что про твое пьянство Тута не соврал. А его синяки подсказывают, какую еще правду он утаил.
– Ишь герой выискался! – глумливо воскликнул отец Туты. – Мой малец тебя сразу раскусил. Мелюзга, пытающаяся плавать наравне с крупной рыбой. Он сказал, что поймать тебя – раз плюнуть.
Я взглянул на Туту, стыдливо опустившего глаза. Его отец шагнул ко мне, уперев острие меча в мой подбородок. Слезящиеся глаза пьяницы застыли на моем лице. Он приоткрыл рот, показывая сломанные зубы. Их вид и вонь перегара пробудили в памяти лицо другого злодея, влезшего ко мне в окно, когда люди Менны напали на наш дом.
Нет, теперь я не задохнусь от страха. Я уже не ребенок, и меня не так-то легко испугать.
Другой рукой отец Туты вытащил у меня из-за пояса нож и швырнул на каменный пол. Нож упал с глухим стуком. Краешком глаза я заметил, как блеснули глаза гонца. Только бы он не вздумал потянуться за ножом. «Не рискуй! – хотелось крикнуть мне. – Не сейчас, когда я зашел уже так далеко». Меч пьяницы был острым, без зазубрин на лезвии. По моему горлу потекла теплая струйка. Кровь! Отец Туты теребил мою сумку.
Одной рукой ему не справиться.
– Тута, забери у него деньги, – раздраженно потребовал пьяница.
Не осмеливаясь взглянуть на меня, Тута отцепил сумку, вытащил мешочек с монетами и подал отцу. Из сумки выпало и запорхало по воздуху перо.
Гонец шагнул к валявшемуся на полу ножу.
«Не делай этого», – мысленно взмолился я.
– Тута, – обратился я к мальчишке, и сейчас же по горлу потекла новая струйка крови. – Хотя бы скажи гонцу, что я к этому непричастен.