Клятва пустыни (Боуден) - страница 40

– Твой долг – подготовить его, – сказал Хемон.

– Я непременно это сделаю. Но не забывай: Эмсаф тоже обучал своего сына, однако мальчишку все равно убили. Наши ряды уменьшились, отчего мы стали уязвимы.

– Совершенно верно, – ворчливо подхватил Хемон. – А потому нам нужно увеличивать число бойцов, и единственный способ это сделать…

– Да-да, я знаю. Я завершу обучение Байека.

– Когда оно завершится?

– Когда я скажу.

– А вдруг окажется слишком поздно? – спросил Хемон. – К тому времени, когда ты сочтешь обучение Байека законченным, орден сотрет нас с лица земли.

– Оставь Байека мне. Нам сейчас куда важнее узнать, кто это вдруг взялся нас убивать, и расправиться со всеми ими раньше, чем они завершат свое гнусное дело. Мы нанесем по ним упреждающий удар. Согласен?

Хемон кивнул, потом спросил:

– И как ты предполагаешь это сделать?

– Есть у меня кое-какие соображения на этот счет. Мне не дает покоя вопрос: почему именно сейчас? Почему орден вдруг настолько заинтересовался нашими делами, что хочет нас истребить?

– Уместный вопрос, – снова кивнул Хемон. – Похоже, к этому орден подтолкнули какие-то события, произошедшие в Александрии.

Ранним утром в Александрийскую библиотеку пришел бывший солдат по имени Райя. Час был настолько ранним, что сторож у входа еще спал – сидя, привалившись к каменной стене. Голова склонилась на грудь, и в разгорающемся утреннем свете поблескивала полоска слюны, что свисала у спящего изо рта. Райя едва удержался от желания дать сторожу хорошего пинка и разбудить. Никем не замеченный, бывший военный оказался в громадном вестибюле библиотеки.

Внутри царил иной настрой. Здесь никто не спал. Окажись на месте Райи кто-то другой, он бы почувствовал, сколь ничтожен его рост по сравнению с высокими резными колоннами. Двумя рядами они уходили вдаль и таяли в утреннем свете. За колоннами начинался сад, по которому бродили учителя, окруженные учениками. Другие искатели знаний заполняли каменные скамейки амфитеатров, ловя мудрые слова математиков и астрономов.

Окажись на месте Райи кто-то другой, он бы присвистнул, испытывая благоговейное удивление при виде бессчетных тысяч свитков, заполняющих многие сотни стеллажей справа, слева и спереди: эти бесчисленные соты, где вместо меда хранились знания, запечатленные на пергаменте. Кто-то другой восхитился бы красотой статуй и барельефов, ощутил бы дух прилежания и усердия, пронизывающий здание (даже если ноздри улавливали лишь запах плесени и сырости). Осознал бы, что рядом, на расстоянии вытянутой руки, находится колоссальное хранилище человеческих знаний, охватывающих прошлое, настоящее и, возможно, уходящих в будущее.