Постепенно, люди адаптировались к новым условиям. Выживать стало легче, хоть и по-прежнему тяжело. Тяжело, но не невыполнимо. Приходилось обороняться, существовать в тяжелых для цивилизованного общества условиях, добывать еду по старинке. Хотя в Центральном лагере все было еще проще. Это был самый крупный лагерь, поставленный на руинах древнего города К'тааРии, до недавнего времени выполняющего функцию культурного памятника, а потому оберегаемого различными сообществами. Здесь было и электричество, и вода, пусть и только холодная, и даже поля, отведенные под выращивание различных культур. Но и людей здесь было намного больше. Можно сказать, это был лагерь-столица. В нем также остались некоторые технологии, которые удалось спасти. Например, медицина была почти на том же уровне, что и до нападения «осьминогов», как их теперь стали называть. Хотя полное название было «воздушные осьминоги», потому что они могли спокойно передвигаться как по земле, так и по воздуху. Однако в разных регионах их называли по-разному: медузами на севере, железными губками на юге, ежами и игольниками на западе, тучами и даже ватрушками на востоке. Естественно, ни на один из упомянутых предметов существа не были похожи, а здешние люди были слишком консервативны, чтобы изобретать новое слово для недавно появившегося явления. Впрочем, давайте вернемся к медицине.
Гордостью Центрального лагеря сопротивления были капсулы вегетативно-принудительного сохранения (ВПС), которые жители Центра отвоевали у осьминогов в ближайшем городе и дотащили до лагеря. Конечно, многим это стоило жизни, но не сделай они этого семь лет назад, сейчас бы они уже ничего не смогли поделать — города подверглись тотальному разрушению со стороны захватчиков. Не осталось больше ничего, что можно было бы забрать.
В одной из капсул ВПС Центрального лагеря находилось тело девушки, пролежавшее, а точнее проплававшее, там не один год. И именно сейчас у нее наконец получилось открыть глаза и столкнуться с собственным отражением на поверхности воды. Кроме него и зеленоватого свечения не было видно ничего. Ия подняла руку и дотронулась до поверхности, только сейчас в полной мере понимая, что вода не перед ней, вода вокруг нее. Девушка высунула голову, осмотрелась. В каменной комнате, выложенной огромными глыбами, находилось еще штук десять таких же капсул, но неактивных. Провода от них вели в арку, а оттуда куда-то налево. Делать нечего, надо покинуть капсулу. Ия вывалилась на пол, нагая, вся в растворе из капсулы ВПС, поднялась и направилась к проему в стене, оставляя за собой мокрый след, словно гигантский слизень. Достигнув арки, она оперлась на нее плечом, сделав небольшую остановку на отдых, и снова двинулась туда, куда уходили провода. Наконец девушка набрела на небольшую комнату, заставленную аккуратной мебелью, словно каменные коридоры и эта комната — совершенно разные места из совершенно разных времен. К слову, если мебель была изготовлена в стиле, который был популярен на западе в начале 2000-х, то строение, в котором она располагалась, было датировано 4000-м годом до н. э., так что да, они действительно были из разных времен. Помимо мебели в комнате находились две девушки, ровесницы Ии, которые обсуждали что-то, да с таким восторгом и так активно жестикулируя, что не сразу заметили присутствие посторонней. Одна из них носила белый медицинский халат и серебряный браслет на руке, а другая песочного цвета платье и желтые туфли. Ни о чем из этого Ия даже не могла и мечтать до войны, что уж говорить о том, что происходило после.