Позднее последовал эпизод в каминной комнате Дома журналистов, куда меня пригласил Джемаль. Там было мусульманское духовенство, в шелках белых и зелёных, а также Надиршах Хачилаев в барашковой папахе, с красивым угрюмо каменным лицом. Через год он захватил здание Парламента Дагестана, а ещё через год был убит.
В Доме журналистов мы выступали, наша пёстрая компания, против публикации книги Салмана Рушди «Сатанинские вирши». Книгу вознамерилось выпустить издательство «Лимбус-Пресс», с которым я впоследствии плодотворно сотрудничал и где вышли мои шесть или восемь книг. Тоже вот не помню, куда во времени стоит определить эту сцену в Доме журналистов. По-моему, она всё же состоялась до моего ареста. Надир Хачилаев остался в моей памяти как идеал кавказского мужчины с каменным лицом римлянина. Я был сильно эмоционально потрясен, когда узнал о его гибели. Хачилаев был не только политический вождь его народа, но и талантливый писатель, Дмитрий Корчиньскiй, Украина, тоже талантливый писатель, хотя стал врагом русского народа. Хачилаев был римлянин, из того же теста.
А вот уже точно после того, как я вышел из-за решётки, я был приглашён покойным нынче Ильёй Кормильцевым на присуждение какой-то премии «Уммы», дело происходило на Зубовском бульваре, там нужно было выписывать пропуска.
В последние годы я встречал Гейдара здесь и там, хотя более не интересовался им. Ходил он всё тяжелее и торжественнее. Как-то я был поражён, когда Джемаль оказался избранным в придуманную мной Национальную ассамблею от левых. Я даже хохотал. Исламист от левых!
В последний раз я помню разгневанную Доррисон, Таню Тарасову, явившуюся ко мне в квартиру, которую я снимал на 3-й Фрунзенской. Год был 2009-й, по-моему. В квартире на Мансуровском переулке были арестованы два мусульманина, бывшие узники тюрьмы Гуантанамо. Квартира принадлежала Джемалю, но вину за то, что там находились узники Гуантанамо, Гейдар возложил на Доррисон, такие он дал показания ФСБ.
– Бесчестный человек! – возмущалась Доррисон, сидя в моей квартире в чёрном мешке хиджаба. Затем она уехала в Дагестан и вышла там замуж. А Гейдар умер.
На его похороны я не пошёл. Вероятно, я верил разгневанной Доррисон. Она вышла впоследствии замуж в Дагестане, и с тех пор о ней ничего не слышно мне.