— Стой! — громко крикнул тот и пальнул в воздух из пистолета. — Взять его, — указал он ординарцам на караульного, размахивающего дубиной. Солдаты ловко подшибли того под ноги и мигом скрутили руки за спиной, поставили перед поручиком. — Кто хозяин? Рассказывай все, как есть.
— Я хозяин, — в страхе выпучив глаза, отозвался караульный, изрядно напуганный. — А чего тут рассказывать? Сам ничегошеньки не понял. Сперва эти зашли, — ткнул рукой в сторону вахмистра и скулившего на полу Яшки, — а потом Федька Захаров с дубиной заскочил и айда его крестить…
— Ясно, — остановил его поручик, — ты Федька?
— А кому еще быть, — сипло согласился караульный, — я и есть.
— Почему драку начал?
— Признал я аспида этого, — кивнул он на Яшку, — лихоимец он. Два года назад приехали мы с брательником моим на ярмарку в Ирбит, так он нас до нитки обобрал, обчистил, весь товар наш описал, и нас пустыми домой отправил. На всю жизнь его морду поганую запомнил и поклялся убить, коль встречу когда. Змеюка подколодная! — добавил он и попытался пнуть Яшку.
— Ты мне это дело брось, — погрозил ему пистолетом Кураев, — а ты чего скажешь? — обратился к Яшке.
— В гошпиталь мне надо, — простонал тот, держась рукой за спину, — не иначе как ребрышки все поломал. Как бы не помереть по дороге.
— Вот хорошо бы было, — хмыкнул караульный.
— Молчи, дурак, — перебил его Кураев, — на каторгу пойдешь, коль и в самом деле помрет.
— Из–за этого гада да на каторгу? — удивился тот. — Ему, значица, воровать можно, а мы молчи, как мыши в норе?
— Напраслину он на меня возводит, — прохныкал Яшка, — служба у меня такая, чтоб за порядком на ярмарке следить.
— А тут как оказался, — продолжал выспрашивать поручик.
— Так арестанта в Тобольск везли, а он убег от нас по дороге… — Тут он поднял глаза и увидел стоящего рядом с Кураевым Ивана Зубарева, и радостно заулыбался, потянулся рукой к нему. — Да вот он сам и будет, ваше благородие.
— Кто будет? — не сразу понял Кураев, оглянувшись на Ивана.
— Он, арестант наш, — Яшка даже про боль в спине забыл, — да вы вахмистра спросите, коль мне не верите. Ну, Серафимыч, этого арестанта велено нам было в острог свести?
— Его самого, — недружелюбно подтвердил вахмистр.
— Вот оно как получается… — покачал головой поручик, в упор глядя на Ивана. — Выходит, что ты главный разбойник и есть?
— Не подходи! — крикнул Иван, взводя курок, и наставил в грудь поручику пистолет. — Выстрелю! Как есть стрельну, — и попятился на крыльцо.
— И что с того? — криво усмехнулся тот. — Меня, допустим, убьешь, а потом как? Они тебя забьют до смерти, не сбежишь уже. Отдай лучше добром пистолет, — протянул к растерявшемуся Ивану спокойно руку. Тот чуть помедлил и со вздохом вернул пистолет Кураеву. — Так–то оно лучше, проходи в избу, видать и дальше нам вместе ехать придется. Судьба. От нее не убежишь.