— Из Санкт—Петербурга привез вам важное известие, — пояснил Кураев и краешком глаза заметил, как сбоку от него здоровый детина, плохо держащийся на ногах, занес руку с зажатой в ней палкой, готовясь ударить его, но два других солдата перехватили палку и оттолкнули пьяного товарища в сторону от саней. — А знаете ли вы, что в том известии?
— Да откуль нам знать?
— Перед нами генералы не отчитываются…
— То не нашего ума дело, — вразнобой отвечали ширванцы, но все они уже подтянулись поближе к Кураеву и с живым интересом ловили каждое сказанное им слово.
— А там говорится, что необходимо вам идти в степь да побить джунгарцев неверных, кои братьям нашим, казакам, силой военной угрожают…
— Знамо дело, побьем. И не таких бивали, — весело закричал молодой, еще безусый солдат. Другие уставились на него, посмеиваясь, а кто–то даже крикнул:
— Нас–то всех и посылать ни к чему. Алешка Савкин всех сам под орех разделает, — показывали пальцами на говорившего.
— Точно, — дружно захохотали все, — и нам не достанется.
— Его первым против супостатов и направим!
— Мне думается, что Алешки вашего одного маловато будет, — широко улыбнулся Гаврила Кураев, чем окончательно завоевал к себе расположение ширванцев, — несколько тысяч тех джунгар прикочевали к пределам нашим. У каждого по луку, по копью, по сабле вострой…
— Ой, напужал, — захохотали усатые солдаты, показывая пальцами на поручика, — луки! копья! сабельки! Да мы, чай, при ружьях, за себя постоим, покажем им, как на нашу землю рыпаться!
— Только вот в чем загвоздка, — продолжал невозмутимо и уже без улыбки Кураев, — генерал ваш, Киндерман, отказывается выступать в степь…
— Это почему отказывается? — выкрикнул усатый унтер, что был по возрасту самый старый из всех. — Коль генерал приказу императрицы не подчинится, то худо его дело.
— Точно! — отозвались остальные. — Худо ему станется…
— Приказа, как такового, нет, — начал объяснять Кураев, — но из степи, с казачьих постов, поступило донесение, мол, джунгарцы идут толпами на наши крепости. А в Петербурге пока о той новости и не знают…
— Как же не знают, коль нас сюды направили? — выказал удивление все тот же унтер–офицер.
— Вас и направили в Тобольск, чтоб упредить передвижение неверных, а приказа о выступлении до сих пор не прислали.
— Ага, а мы маемся здесь без дела уже с самой пасхи Христовой, поднялся ропот в толпе.
— И я о том же, — согласился Кураев, — упредить надо неприятеля, а то поздно будет…
— Без приказу не можно, — затряс головой усатый унтер. — За такое самовольство по головке не погладят.