— Ты, видать, ихних кровей, коль так быстро столковываешься.
— А, может, и есть маленько, — не обижался тот, — кто его знает…
К концу недели подъезжали уже к Омской крепости, где остановились на пару дней отдохнуть, узнать, как обстоят дела в степи. Первым делом отправились в торговые ряды: пораспросить купцов, постараться найти кого–то из знакомых. Против Тобольска торг здесь был ни в пример скуднее, цены выше, товары похуже. Долго выискивали кого–нибудь, кто недавно вернулся из степи. Наконец им указали на невысокого юркого купца, сидевшего на тюках в стороне от общего торга. Подошли, поздоровались. Тот оказался Артемием Полуяновым с Верхотурья.
— Слышал, слышал я про родича вашего, — с готовностью сообщил он, когда Иван рассказал о Федоре Корнильеве, — сказывали казаки в Петропавловской крепости, что сообщение им молодой джигит, воин, значит, по–ихнему, привозил еще до Пасхи, а они в Тобольск сообщение то переправили. А как он теперь и где, родич ваш, знать не могу, — почесал купец в затылке.
— Неспокойно нынче в степи? — спросил Никанор Семуха, что бывал с купеческими обозами и в Кяхте, и близ озера Байкал.
— Джунгары в движение пришли, а это всегда худо, — глубокомысленно пояснил Полуянов. — Тут киргизцы сразу заволновались, бедокурить начали, купцов хватать.
— Солдат много в крепостях? — спросил Иван купца.
— Говорят, перед Пасхой была их тьма тьмущая, а сейчас то ли обратно в Россию подались, то ли дале в степь пошли, но только казаки как обычно службу несут. Может, в иных местах и не так, но где мы проезжали, то своими глазами видел.
— Как же нам родича своего найти?
— А кто его знает… — вновь запустил руку под шапку Артемий Полуянов, — Кого–то из киргизов ловить надо да сообщать по ихней связи… Другого ничего присоветовать и не могу.
— И на том спасибо, — поклонился ему Иван и подал руку.
— Да не за что… Пошли вам Господь удачу, — поднялся с тюков Артемий и долго стоял так, глядя им вслед.
Чуть передохнули и ранним утром направились к Петропавловской крепости, что отстояла в трех–четырех днях пути. Шла самая чудная пора, предвестница лета, когда солнце уже грело вовсю, но не было пока жары и палящего зноя. Заметно подросшая за это теплое время трава блестела изумрудом; среди остроконечных листьев проглядывали здесь и там незаметные, неброские цветочки, меж которыми мелькали шустрые длиннохвостые ящерки, перелетали разноцветные бабочки, а на небольших бугорках к вечеру появлялись любопытные суслики–байбаки, непринужденно посвистывающие.
Наконец, добрались и до самой Петропавловской крепости, приютившейся на пологом берегу Ишима, обнесенной свежей насыпью в два человеческих роста, на верху которой шли невысокие рубленые стены с бойницами и сторожевые вышки по углам. Ворота в крепость были открыты, но через них хищно поглядывали жерла двух пушечек, рядом тлел небольшой костерок, и дежурили трое часовых.