— В такую погоду собак на улицу не выводят — тихо бурчит она себе под нос, но я слышу, каждое ее слово. — Неужели так приперло?
— Девушка, кажется, ясно произнесла, что ей нужно — Денис появляется, как черт из табакерки, окутанный морозным воздухом. — Не думаю, что размышления обслуги, ей очень нужны.
Я удивленно наблюдаю метаморфозу, произошедшую с немолодой, потерявшей привлекательность, работницей аптеки. Она расправляет плечи, выпятив вперед плоскую грудь, и улыбаясь, протягивает ему небольшую коробочку, с нарисованной на ней тест полоской.
— Вот, самый лучший — говорит она, кидая на меня полные презрения взгляды. — Надеюсь, он покажет то, что вы желаете увидеть. Дэн молча берет коробку, и так же молча уходит, я семеню за ним, как побитая собачонка, провожаемая ехидной усмешкой провизорши. Что ж, хоть кого — то веселит эта ситуация.
— Денис, не молчи — умоляюще прошу, но мои слова разбиваются об стену гнетущей тишины — Ну, не одна же я в этом принимала участие. Поверь, мне тоже не нужна эта проблема.
— Заткнись — рычит Дэн, останавливая машину возле дома, в котором не светится ни одного окна. Странно.
Он выдергивает меня из машины, словно пробку из бутылки, и тащит в дом, перекинув через плечо. Я не сопротивляюсь его грубости, бессильно обвиснув, как тряпичная кукла.
— Твою мать, Денис — его отец ждет нас в холле, и тут же начинает кричать, но посмотрев в лицо сына, замолкает на полуслове — Что то случилось? — с тревогой спрашивает Николай Георгиевич, ощупывая меня взглядом.
— Еще не знаю — спокойно отвечает Дэн — потом поговорим, пап, я сейчас не в состоянии мыслить здраво.
Дэн взбегает по ступеням, легко, не чувствуя ноши, и со всей силы бросает меня на кровать. Мне не больно, просто от удара, весь воздух вылетает из легких.
— Пошла — хлестко приказывает хозяин, бросая мне в лицо коробку с тестом. Я молча повинуюсь, чувствуя спиной, что он идет за мной.
— Ты, что будешь смотреть? — от стыда, заливаюсь свекольной краснотой, но он непоколебим.
— Ну, конечно же, зайка. Ты же не одна принимала участие в зачатии, не так ли? — ухмыляется Дэн, не сводя с меня колючих глаз.
— Нет, я не буду, не могу при тебе — выдавливаю из себя слова, застревающие в горле, словно иглы.
— Давай, писай уже — голосом, полным меда начинает он, но вдруг, озверев, со всей силы бьет кулаком в стену, сбивая костяшки. Боль его не отрезвляет, наоборот, я вижу что хозяин в ярости, и приспустив джинсы, вместе с трусиками сажусь на унитаз, сгорая от жгучего срама. От унижения плачу, но его мои слезы не трогают. Сейчас он зверь, мне становится страшно, что было бы, если бы удар пришелся не в стену, а по мне.