— Значит, Мар — просто кровь для меня? Ничего больше? Ты выращивал всех их, как какой-то скот? — От одной этой мысли во рту появился вкус пепла.
— Знаешь, в чем прелесть науки, Крэйл? — Вандрик вскинул палец. — В том, что самые великие открытия были сделаны совершенно случайно. Мне и в голову не могло прийти, что, выращивая для сына пакетик с кровью, я возрожу частицу первозданного Хаоса.
— Правда, — запал Вандрика заметно стух, — Тринадцатая обвела меня вокруг пальца, как мальчишку. Наверное, поэтому я всегда относился к ней с таким трепетом и любовью.
Крэйл скрипнул зубами. Слишком громко, чтобы это не укрылось от Вандрика. Шаэдис-старший от души расхохотался и замахал руками.
— Я люблю ее лишь как Создатель любит свое идеальное Творение. Надеюсь, она не сделает никаких тупостей, и мне не придется делать то, чего делать бы не хотелось.
— О каких тупостях идет речь? — насторожился Крэйл. Сердце глухо колотилось в груди, выстукивая тревожный ритм. — Что такое она может сделать?
— Вернуться домой, например.
— В твою лабораторию?
— Что?! Нет. Конечно, нет. Хаос — вот ее истинная обитель. И если Тринадцатая вернется туда, то, боюсь, закончит последний этап своей трансформации. Она же все время перерождается, совершенствуется, улучшает сама себя. Идеальное создание, приспособленное выживать в любых условиях, умеющее впитывать лучшее и отсекать лишнее, бесполезное. Темные, если бы я не был так слеп, то даже маленькая ее частичка мота бы сделать проклятокровных хозяевами Мироздания.
Слова беспорядочно вертелись в голове, гасили саму способность трезво мыслить.
«О чем он говорит?»
— Что будет, если она… снова… — Проклятье, зубы свело как от оскомины, в челюстях вспыхнул зуд, который всегда предшествовал жажде крови.
— Если Тринадцатая закончит трансформацию, то, боюсь, всех нас ждет быстрая и мучительная смерть.
— Это просто еще одно твое очередное вранье. — Крэйлу очень хотелось врезать ему как следует, невзирая на то, что какая-то часть души продолжала видеть в Вандрике отца. — Тебе не хватит всех слов мира, чтобы заставить меня поверить в эту ахинею.
Крэйл изо всех сил старался не выдать волнение, но слова Вандрика так «удачно» наслоились на побег Марори, что дурные мысли волей-неволей сами полезли в голову. Даже уверенность в том, что прохвост снова пытается манипулировать им для своей выгоды, не облегчила всевозрастающее чувство тревоги.
Он собирался просто уйти, запереться в комнате и как следует еще раз все обдумать. Найти какие-то слова, чтобы объясниться с Кусакой. Когда она вернется — а она вернется! — им все-таки придется о многом поговорить. И чтобы не испугать ее еще больше хорошо бы быть готовым заранее. Вряд ли фраза «Тебя вырастили, чтобы кормить меня» даст ей успокоение. Они оба и так взвинчены до предела.