— Разрыв, Хель.
«Они не смогут, Тринадцатая, — прогудел в голове голос Сатиса. — Они останутся здесь, пока ты не призовешь их снова».
— Не бросай меня, — попросила она. — Я больше не хочу… никого… терять.
«Всегда с тобой, Тринадцатая, до самого конца».
Она вымученно улыбнулась, прижала тамакату к груди — и рухнула в пустоту.
Воздух. Мягкий и сладкий, пахнущий огненным дождем.
Марори вдохнула так глубоко, как только позволяло практически обездвиженное тело. И вдруг поняла, что никакие конфеты всего мира не заменят даже один этот глоток жизни.
— Нильфешни? — позвал знакомый голос.
Она с трудом, но смогла повернуть голову. На соседней кровати лежал Марроу. Точнее, мумия, очень похожая на эрэлима и говорящая его голосом.
— Ты похож на большой бинт с руками и ногами, — сглотнув приступ боли где-то под ребрами, пошутила Марори.
— На себя посмотри, — также вымученно отозвался он.
В самом деле: ее собственная рука была забинтована от ладони и до локтя, и еще выше. Мизинец выглядел до противного синим, но кажется, она вполне могла им шевелить.
— Где мы?
— В Дра'Море. В каком-то из их лазаретов. Они все тут перестроили, кажется. И продолжат все менять.
— Давно?
— Я — около пяти часов, а тебя Хель вышвырнула вот совсем недавно. — Он выдохнул, прошипел парочку крепких ругательств и осторожно позвал ее. — Мар?
Она вопросительно посмотрела на него и увидела протянутую руку. Если еще немного потянуться…
— Я рада, что ты жив, — сказала Марори. Превозмогая боль, подвинулась к краю кровати — и прикоснулась к его пальцам.
Эрэлим с облегчением выдохнул, даже изобразил странное подобие улыбки.
— Я бы не смог жить, если бы ты не вернулась, нильфешни. Не делай так больше. Твоя жизнь ценнее всех наших.
— Никакая жизнь не может быть ценнее, Марроу. И ты снова говоришь ерунду. Еще парочка таких фраз и я начну жалеть, что не могу встать и как следует тебе врезать. — Конечно, она не сделала бы этого, даже если бы могла. Но эрэлиму совсем не обязательно об этом знать. — Что тут происходит?
— Лига хочет все тут запечатать, Мар. И, кажется, твой придурошный парень решил стать главой ополчения «Спасем Дра'Мор».
На этот раз она не смогла сдержать смех, хоть за каждый звук пришлось расплатиться болезненный отдачей во всем теле. Особенно сильно болела спина: туда словно натолкали битого стекла, и любая попытка пошевелиться превращалась в настоящее испытание на прочность.
— Они же не могут всерьез хотеть сделать это? — Марори все-таки нашла силы, чтобы сесть и раздраженно вырвала из руки капельницу с темной жидкостью. — Я имею в виду запечатывание. Это наш дом, еда еще бежать? Под землю? Закапываться в норы, как крысы?