— А ты знаешь, что я тебе дедушка?
Мальчик смотрел на старика черными глазенками и в смущении отворачивался. Я сразу принялась помогать по кухне. Пока мы с Содгэрэл, так звали новую соседку, готовили завтрак, заваривали чай, пока Цэнгэл и отец мальчика таскали в дом столы и стулья, совсем рассвело.
А когда подошло время выходить на работу, Муна Гуай предложил:
— Вот что, детки мои, отдыхайте–ка вы сегодня с дороги.
Однако новый сосед сдержанно отказался от отдыха.
— Да вы не беспокойтесь зря, ничего с нами не сделается.
С этими словами он вытащил из груды вещей промасленную куртку и начал одеваться. Муна Гуай, видя такую решимость, не стал его уговаривать. Чуть погодя он обратился ко мне:
— Тогда ты оставайся дома, Алимаа, помоги соседям. Сегодня у нас работы немного — за нижней излучиной заменим несколько шпал — и домой.
Мальчик быстро привыкал ко мне. Он отпустил подол материнской юбки и теперь бегал по комнате, ко всему проявляя живой интерес. Мать время от времени одергивала мальчика:
— Тайванбаяр, я же сказала тебе, не шали!
На миг он стихал, но тут же принимался за свое. Женщины обычно быстро знакомятся. Начать разговор можно с любого пустяка — с колечка, сережек, даже шпильки для волос. К середине дня мы с Содгэрэл уже подружились.
— А много здесь семей с детьми? — спросила она.
— Ни одной. Только ваша.
Не знаю, о чем она подумала, стоя у окна и вглядываясь в бескрайнюю тайгу, которая начиналась прямо от дома, но только удовлетворенно улыбнулась, достала из лежавшей на столе пачки сигарету и ловко закурила.
— В каком–то смысле это даже лучше, — сказала она, привычно выпуская дым.
— Едва ли, подруга. Лучше без еды жить, чем без детей. Ты не представляешь, как у нас здесь бывает тихо и тоскливо. Тайванбаяру скучно будет без друзей.
— А мне больше по душе, когда других детей рядом нет. Дурному не научат. Мы раз оставили его у моего отца, так он за несколько дней успел словам непотребным обучиться. Пусть один бегает.
Я промолчала, даже подумала, что, может, Содгэрэл и права. Что я могла ей возразить, ведь только матери решать, как сделать из своего ребенка человека, как вывести его в широкий мир. Хотя умению дружить, сочувствовать и жалеть дети учатся у своих сверстников, приобретают опыт в общении с такими же, как они, детьми. А здесь познание жизни и в конечном счете становление Тайванбаяра должны зависеть от взаимоотношений мальчика со взрослыми. Ясно было тем не менее, что спорить с Содгэрэл на эту тему не стоит, хотя и соглашаться с ней не обязательно.
Содгэрэл кормила сына грудью, поглаживая его по спинке, и вдруг спросила: