72
правило, мало влияли на размеренное течение международной торговой жизни — она шла своим чередом. Ложь, вероломство, подлость; несмываемый позор истории — работорговля; все низменные пороки, заложенные в природе классического купца,— все это, конечно, было, и все это лишает описываемую сейчас область человеческих взаимоотношений права на безупречную характеристику — но мы говорим здесь о самом явлении, а не о его родимых пятнах.
Итак, насколько резко победа ислама изменила положение аравийской державы па средиземноморской акватории, настолько в Индийском океане торжество магометанства не ознаменовалось качественными переменами: связи арабских купцов с иноземными сложились уже слишком давно, и самые убежденные ревнители повой религии, даже наиболее фанатичные из них, отнюдь не желали ради идейных новшеств поступаться прозаическими материальными интересами, нарушать установившийся ход вещей. Скорее можно говорить о количественных изменениях, о поступательном росте числа участников торговых сделок и об увеличении общего оборота. Вызывалось это, во-первых, тем, что завоевание бедуинскими армиями новых стран значительно расширило гильдию негоциантов и ассортимент предлагаемых заморью товаров; во-вторых, появился новый слой арабского купечества — инакомыслящие, бежавшие от религиозных преследований в халифате за рубежи державы, осевшие в торговых городах немусульманского Востока и занявшиеся торговлей «колониальными», как позже говорилось, товарами. Все это влило свежую кровь в старый организм, на древних корнях поднялась новая поросль. Естественно, расширилась и сеть морских маршрутов, потребовавшая от капитанов накопления дополнительных знаний; для взаимопомощи на дальних и тревожных дорогах суда начинают нередко идти флотилиями; можно предположить, что они избирали кильватерный строй, следуя за флагманом, где находился наиболее опытный и авторитетный знаток моря.
Состав перевозимых товаров убеждает в том, что в пору халифата индоокеанская торговля арабов испытывала прежде всего количественное наращивание. Древнейшая статья ввоза — строительный и корабельный лес, который поставляла Западная Индия,— в полной мере сохранила свое место в номенклатуре предметов обмена, ибо при том, что ливанские стволы ценились высоко и деятельно использовались в судостроении, тиковое дерево с Малабарского побережья Индии в силу особых технологических свойств не знало соперников: построенный из него корпус корабля при условии постоянного пребывания в воде мог служить
73
двести лет. Использование такого материала, конечно, имело смысл и при постройке зданий во влажной обводненной местности, и эту мысль подкрепляют известия средневековых авторов о том, что в одном из крупнейших портов халифата, Сирафе в Персидском заливе, возвышались многоэтажные дома из индийского тика; проживали в них, как правило, потомственные мореходы — старые капитаны, удалившиеся на покой, их дети и внуки.