Кирьякос развел руками.
– Но если вы проводили расследование…
– Наше расследование ставило перед собой другие цели, – спокойно пояснил мне адвокат. – Конечно, если бы я знал, кто желает вам смерти, я бы вам сказал. И наша полиция бы вам сказала. Но мы этого не знаем.
– Что записали камеры слежения? Как я понимаю, они установлены в коридорах?
– Установлены, – кивнул мужчина. – В этой гостинице постоянно проживает большое количество ваших соотечественников, у них регулярно… случаются конфликты, – он долго подбирал фразу. – Менеджмент гостиницы посчитал необходимым установить камеры слежения в коридорах.
– Известно, как Ольга проникла ко мне в номер? У нее не было ключа.
– У нее был специальный прибор, считывающий код… Теперь менеджмент гостиницы работает над проблемой защиты от таких приборов. Хотя от ваших соотечественников трудно защититься. Вы очень изобретательны.
Я печально улыбнулась.
– Кто к ней приходил? Или ко мне?
– Мужчина. Его не удалось опознать. И он явно знал, где расположены камеры слежения. Он постучал. Ваша сестра открыла. Уходил он, скорее всего, через балкон. Записи его ухода через дверь нет. Тогда камера взяла бы его лицо, а он этого явно не хотел.
Далее Кирьякос сообщил, что моя сестра составила завещание в мою пользу за один день до своей смерти. Также она оставила мне письмо, которое сотрудники фирмы были вынуждены вскрыть и показать полиции. Кирьякос приносил мне за это свои извинения и обещал, что в качестве компенсации их фирма всячески облегчит получение причитающегося мне наследства.
– Я могу прочитать письмо или хотя бы его копию?
Кирьякос извлек из кейса белый конверт, аккуратно надрезанный ножницами, и протянул мне.
Я извлекла из него единственный листок бумаги, на котором неровным Ольгиным почерком было написано:
«Кира, прости за все. Я тебя очень люблю. Будь осторожна».
– Это все?
Кирьякос кивнул.
– Ольга не показалась вам испуганной, когда пришла составлять завещание?
Он покачал головой.
– Она никак не объясняла свое желание составить завещание?
– Это совершенно нормальная практика. Обычное дело, – пожал плечами адвокат.
– У вас. В Европе. На Западе. У нас в возрасте Ольги завещание обычно не составляют.
А это означало, что Ольга боялась за свою жизнь… Или просто подозревала, что жизнь может внезапно оборваться, и в самое ближайшее время. И не хотела, чтобы ее добро пошло прахом.
Но кто же убил Ольгу?
Кирьякос тем временем протянул мне прозрачную папку, в которую было вложено несколько листов формата А4. На словах сказал, что мне по завещанию переходит квартира на Кипре, в которой в настоящий момент идет ремонт, вместе с крышей, дом в Греции и дом в Испании.