— Как ты вышел на эти бараки? Убийцу видел? Узнал его?
— Стоп, стоп, стоп! — остановил его Лев. — Не так быстро. Все это мы еще успеем обсудить.
— Это она? — понизив голос, кивнул Крячко в сторону салона. — Она точно в порядке? Вид у нее неважный.
— Тебя бы скрутить полиэтиленом и за ноги подвесить, тоже небось не красавцем бы смотрелся, — буркнул Гуров. — Она дышит, значит, жить будет. Ей повезло, я успел в последний момент. Еще бы пару минут, и было бы все кончено.
— Выяснил, кто она?
— Елизавета Трунова, жительница Москвы. Это пока все.
— Уже говорил с ней?
— Пока нет. Жду, когда оклемается.
— Нельзя ждать, Лева, убийца может залечь на дно. Нужно ковать железо, пока горячо. Давай я с ней поговорю. Женщины мне доверяют.
— Стоит попробовать, — согласился Гуров.
Они подошли к женщине. Та, услышав шаги, открыла глаза и попыталась приподняться.
— Здравствуйте, барышня, — ласково обратился к ней Крячко. — Меня зовут Стас. Я из полиции. А вы — Елизавета, верно? Позвольте вам помочь.
Как ни странно, Елизавета от его помощи не отказалась, позволила помочь ей принять сидячее положение. Крячко присел рядом, придерживая женщину за плечи. Гуров занял место впереди.
— Так удобно? — суетился Стас. — Вам не холодно? Руки как лед. Возьмите мой пиджак, немного согреетесь. — Он стянул пиджак, накинул на плечи женщины и, слегка приобняв, прижал ее к своему плечу. — Так-то лучше. Скоро вам станет совсем хорошо, а через несколько дней вы забудете весь этот кошмар или же станете вспоминать о нем с улыбкой. А вашего обидчика мы накажем. Поймаем и накажем. Вы знаете, кто это был? Кто сотворил с вами такое?
— Не знаю. — Голос Елизаветы звучал хрипло. — Я его не знаю. Я вообще не понимаю, что произошло. Почему он напал на меня?
— Потому что он преступник, только и всего. Вряд ли он имел что-то против вас лично, — ответил Гуров. — Скажите, Лиза, как вы здесь оказались? Ведь вы здесь не случайно, так?
— Он позвал меня. Сказал, что «сольет» компромат на одного человека и что с таким материалом я смогу заткнуть ему рот.
— Кому вы хотели заткнуть рот? — осторожно поинтересовался Лев.
— Одному человеку. Он политик, выступает в оппозиции, чем вредит нашему движению, — проговорила Елизавета. — Я просто хотела, чтобы он оставил нас в покое. Я никому не желала зла!
Она начала всхлипывать, и Крячко крепче прижал ее к себе:
— Не нужно плакать, милая, все уже позади. Так, значит, вы занимаетесь общественной деятельностью, да? Помогаете людям? Что это за движение, за которое вы выступаете?
— Вы меня не узнали, — скорбно произнесла женщина. — Хреново же я выгляжу, раз стала неузнаваемой.