Епископ из Мо ожидал его в приемной, где отец Лашез в нескольких коротких фразах обрисовал ему всю опасность положения и указал средства, могущие, по его мнению, предотвратить ее. Оба отправились в комнату г-жи де Ментенон. Та сняла уже темную вдовью одежду, надетую с тех пор, как поселилась при дворе, и заменила ее более подходящим богатым, но простым костюмом из белого атласа с серебряной отделкой. В ее густых темных косах блестел бриллиант. Эта перемена еще более освежила лицо и фигуру и без того достаточно моложавые. Когда заговорщики увидали чудный цвет этого лица, его правильные черты, такие спокойные и изящные, они почувствовали, что если их и подстерегает неудача, то уж никоим образом не из-за выбранного ими орудия воздействия.
При виде их г-жа де Ментенон встала с места. По выражению лица было ясно видно, что она подметила тревогу, наполнявшую души вошедших.
— Вы вестники дурных новостей! — вскрикнула она.
— Нет, нет, дочь моя, — успокоил епископ. — Но нам следует быть начеку, так как нашим врагам очень хотелось бы отдалить от вас Людовика.
Лицо де Ментенон просияло при имени ее возлюбленного.
— Ах, вы не знаете, — вымолвила она. — Он дал слово. Я верю ему, как себе самой.
Но умный иезуит не доверял интуиции женщин.
— Наши противники многочисленны и сильны, — проговорил он, покачивая головой. — Если король и устоит, то ему будут постоянно надоедать, и тогда жизнь опротивит ему, покажется мрачной, — конечно, за исключением момента пребывания в лучах, исходящих от вас, мадам. Надо покончить с этим делом.
— Каким образом, отец мой?
— Брак должен состояться немедленно.
— Как!
— Да. Если возможно, сегодня ночью.
— О, вы требуете слишком много, отец мой. Король ни за что не согласится на такое предложение.
— Он сам сделает его.
— Почему?
— Потому что мы вынудим его на это. Только таким образом будет побеждена оппозиция. Когда брак станет свершившимся фактом, двор принужден будет признать его, а до тех пор сопротивление не прекратится.
— Что же я должна сделать, отец мой?
— Отказаться от короля.
— Как? От него? — Она побледнела, как лилия, в недоумении глядя в лицо иезуита.
— Это лучшее, что вы можете сделать, мадам.
— Ах, отец мой, я могла бы, да, могла бы это в прошлом месяце, на прошлой неделе, даже вчера утром. Но теперь… О! Это разобьет мое сердце.
— Не бойтесь, мадам. Мы даем вам благой совет. Идите сейчас же к королю. Скажите ему, что до вас дошли слухи о всех неприятностях, обрушившихся на него из-за вас. Вы не в состоянии вынести мысли о том, что можете оказаться яблоком раздора в его семье, а потому освобождаете короля от данного им обещания и навсегда покидаете двор.