В первые годы после революции большевики старались, что называется, «сохранить лицо». Для примкнувших к ним уголовников срочно мастерились биографии борцов за свободу.
Так бессарабского бандита и убийцу Г. Котовского произвели в гайдуки. Это что-то вроде благородного разбойника Робин Гуда. Правда, когда после Гражданской войны комбриг Котовский попытался вернуться к своим бандитским привычкам, его застрелил секретный сотрудник ВЧК. Официально же было объявлено, что произошло убийство на бытовой почве.
Тщательно скрывался и тот факт, что главарь одесских бандитов Мишка-Япончик был комбригом Красной Армии.
Во времена советской власти была принята интересная процессуальная норма: погашение судимости. По прошествии некоторого срока после отбытия наказания любой уголовник считался несудимым. Со всеми политическими правами и возможностями. Связано это было с тем, что в СССР официально не было политических осужденных. Грань между «урками» и «политиками» проходила внутри тюремного сообщества. Теоретически после снятия судимости заниматься любой деятельностью мог и профессор, осужденный с кем-то за компанию, и природный вор.
Рецидивы буржуазного чистоплюйства Россия пережила в конце 80-х — начале 90-х годов. В это время, как грибы после дождя, размножались общественные движения самого различного толка — от демократических до ультранационалистических. Каждому движению требовался лидер с революционным прошлым. Наиболее ценились те, кто за свои убеждения пострадал от советской власти. Страдания Г. Якунина, Б. Новодворской и С. Ковалева были бесспорны. Их советская власть держала в тюрьме. Но на всех страдальцев не напасешься. А требуется. В ход шло все: знакомство с А. Сахаровым и А. Солженицыным, подпись, поставленная в студенческие годы под каким-нибудь письмом. Даже исключение из КПСС признавалось за революционное прошлое. Исключили в свое время из рядов историка Роя Медведева да отправили мучиться в Академию педагогических наук. Герой! Страдалец!
Во главе одной из националистических групп встал уволенный за профнепригодность актер. На сходках он иногда появлялся в гриме. Не из экстравагантности, а из-за опасения за свою жизнь. По его словам, он был приговорен к смерти страшными жидо-масонами за свою общественную деятельность. Говоря современным языком, на рынке политических услуг была острая нужда в страдальцах. Некий Ю. Шутов, осужденный за хозяйственное преступление, быстро сочинил жалостливую историю о мести партийных чиновников и надолго закрепился в политической жизни. Да и не он один.