Описывая дочь своего приятеля, Орлов не погрешил против истины. Лиля была довольно красивой женщиной. Высокого роста, стройная блондинка с правильными чертами ухоженного лица. Темные брови и густые ресницы красиво оттеняли глубокие зеленые глаза. Со вкусом подобранный гардероб удачно дополнял образ молодой и успешной предпринимательницы.
Правда, сейчас ее внешность носила следы сильных переживаний. Лиля была очень бледна, а глаза ее опухли от пролитых накануне слез.
— Вы простите, Лев Иванович, — начала она после приветствий и знакомства, — что принимаю вас в таком виде. Костюм измят, лицо опухло, волосы спутались, и с этим ничего сейчас ни сделать. Но, честно сказать, у меня нет ни сил, ни желания как-то улучшать внешность. Даже причесаться не могу, руки не поднимаются. Как проснулась рано утром и созвонилась с Орловым, места себе не нахожу. И отвлечься, найти какое-нибудь занятие не выходит. Все мысли лишь о сыне. Вот и слоняюсь по номеру без видимой цели.
— Понятно. Давайте присядем и спокойно поговорим. Пока я сюда добирался, появились какие-нибудь новости? — поинтересовался Гуров.
— Нет, — пожала плечами Лиля, указывая полковнику на кресло и устраиваясь напротив, — да и времени прошло немного, если подумать. Хотя мне показалось, что уже минула вечность.
— Не нужно так отчаиваться. Вы уже не один на один с бедой, и я сделаю все возможное, чтобы помочь. Это очень хорошо, что вам удалось немного поспать. Сон восстанавливает силы и дает возможность хоть немного разрядиться нервной системе.
— Что вы, Лев Иванович! Я не сама уснула! Вчера вечером администратор отеля вызвал «Скорую», и медики мне какую-то дрянь вкололи. Но это не успокаивающий сон был, а тяжелый и тягучий, как патока. После него голова как в тумане, так что я больше не дам себе вводить препараты.
— А что за препарат был?
— Да понятия не имею! Они что-то там пролопотали между собой, очень быстро, и я не поняла ни слова. А переводить не стали. Или же я невнимательно слушала, не скажу точно.
— И что, правда была необходимость в срочной инъекции?
— Мне трудно судить. Может быть, медики оказывали нужную помощь, чтобы истерику унять. А может, просто администратор не хотел шума, чтобы другие гости отеля вопли не слышали, и просто дал такое распоряжение работникам «Скорой». Они, помнится, что-то долго совещались, прежде чем сделать укол. Мне не удалось понять ничего из сказанного. Я плохо понимаю по-турецки, особенно если говорят быстро. А у турок речь именно такая, быстрая, порывистая. Но я пытаюсь учиться.
— Это похвально, — задумчиво пробормотал Гуров, мысленно отмечая для себя, что в этом вопросе тоже не помешает разобраться. Есть ли у администратора право действовать подобным образом? И вообще были ли медицинские показания к применению успокаивающих препаратов?