— Света как-то объяснила свое поведение?
— Что своим молчанием выставила меня клоуном и несдержанной истеричкой перед всеми? Уже потом сказала, когда мы на берег сошли. Она клялась, что это была настойчивая просьба ее «кавалера». Мол, он говорил, что влюбился и сходит по ней с ума, но вынужден держать отношения в строжайшей тайне, так как роман с туристкой — это грубое нарушение профессиональной этики, способное повредить его работе и рейтингу курорта.
— Объяснение так себе, не находите? Неужели у Светы не возникло вопросов?
— Понятия не имею! Во мне тогда все еще кипело от злости. От пыла драки не остыла, так сказать. Я обозвала Свету дурой и сказала, что они с Волканом друг друга стоят и могут катиться ко всем чертям! И мы разошлись: я налево, она направо! Это было последнее, что я сказала своей лучшей подруге! А она, между прочим, прощения просила. — Голос Марины неожиданно сорвался, и в нем стали отчетливо слышны приближающиеся рыдания.
— Ну, тише, тише, успокойтесь, — похлопал ее по руке Лев.
Она все-таки заплакала, и он подошел к столику, на котором стояла бутылка с водой, налил немного в стакан и передал ей.
— Спасибо, — всхлипнула Марина.
— Я постараюсь не мучить вас больше, чем нужно. Но вопросы еще имеются.
— Конечно, я понимаю, Лев Иванович. И вообще очень хочу помочь. Ведь нужно узнать, кто Свету решил убить и зачем.
— Сейчас у вас немного другая задача, — мягко заметил Гуров.
— Отвести от себя подозрения? Да, и это тоже. Так что вас интересует?
— Собственно, я хочу услышать продолжение вашего рассказа. Что было дальше?
— Но я Свету в тот вечер больше не видела, — озадаченно прошептала Марина.
— Понимаю. Но мне нужно знать, чем именно вы занимались и где провели столько времени? Ведь круиз закончился примерно перед ужином. А вернулись вы в номер практически под утро.
— Я была сильно расстроена, поэтому решила прогуляться по берегу моря. В горячке зашла слишком далеко и пропустила ужин. Вернее, я про него даже не вспомнила, внутри все клокотало от злости, какая тут может быть еда?
— Ладно, ужин. Но вы не могли бродить по берегу моря до трех часов утра.
— Ну да, — замялась она, — конечно, не могла. — И снова замолчала.
— Марина, рассказывайте все без утайки! Сейчас вы не в том положении, чтобы отмалчиваться.
— Наверное, это не совсем удобно, вернее, так не совсем принято… — Женщина колебалась, словно не решаясь признаться или подбирая нужные слова.
Гуров молча ждал, полагая, что оказывать дополнительное давление стоит лишь в случае крайней необходимости.
— Я провела вечер в номере у Виктора! — наконец выпалила она.