* * *
Поставить машину перед клубом, где проходили съемки, было не так-то просто: подъезд перекрывали «гелендвагены», автобусы и множество автомобилей. Пришлось припарковаться метрах в трехстах от нужного места и дальше идти своим ходом.
– Рома, с боями будешь прорываться ты, у тебя ксива есть, а разговаривать с Аллой буду я, ладно?
– Конечно, Анастасия Павловна, – безропотно согласился Дзюба.
Когда им удалось наконец добраться до собственно съемочной площадки, выяснилось, что Алла Владимировна «на гриме»: запланированные на сегодня сцены, относящиеся к одной серии, уже отсняли, теперь предстояло снимать то, что будет происходить в другой серии, и актриса должна выглядеть по-другому. Пришлось ждать.
Увидев Настю, Томашкевич приветливо помахала ей рукой:
– Пришли посмотреть, как снимают сериалы? – Она выглядела собранной, деловитой и ничуть не уставшей.
«Ужасная профессия, – подумала Настя, глядя на актрису. – Час ночи, впереди еще два часа съемок, с точки зрения физиологии – самое неподходящее время для активной деятельности. Работа в ночное время всегда считалась вредной для здоровья, за ночные смены платили больше, даже если это было просто тупое отсиживание для галочки, без особой нагрузки. А тут не отсидишься. Как они выдерживают?»
– Алла Владимировна, я хотела спросить у вас: что изображено на тех картинах, которые висят у вас дома? – спросила Настя, решив не тратить время на реверансы.
В глазах актрисы мелькнуло напряжение и словно бы неудовольствие.
– Это просто рисунки, я же вам сказала.
– Но они ведь должны что-то обозначать, символизировать, – настойчиво говорила Настя. – И я спрашиваю вас: что они обозначают?
– Ровным счетом ничего, – Томашкевич отвечала спокойным голосом, но Настя отчетливо слышала проступающую растерянность, смешанную со злостью.
– Алла Владимировна, кто автор этих картин?
– Вы уже спрашивали. И я вам ответила: я не знаю. Какой-то художник.
– Какой? У него есть имя?
– Имя? Есть, наверное… Я не помню. Какое-то простое. Я не понимаю, при чем тут картины и какой-то художник! Вы приходили ко мне домой, говорили про убийство Женечкиного тренера, и это я хотя бы могла понять! – Злость звучала все отчетливее, и Настя Каменская уже не сомневалась в том, что они на правильном пути. – Какое отношение к тренеру имеют эти картины?!
– Не сердитесь, Алла Владимировна, – примирительно произнесла Настя. – На этих картинах изображены фигуры выдающегося фигуриста Панина-Коломенкина. И именно ваш сын был одним из немногих, если вообще не единственным, кто сумел повторить их. Вы не можете этого не знать. Так кто автор? Как имя этого художника?