– Нет, отношения всегда были прекрасными, но Володя работал с ним, пока был студентом, а когда получил диплом, то счел для себя унизительным, будучи дипломированным специалистом, ходить в помощниках у своего бывшего тренера. И потом, Михаил Валентинович – это тренер с репутацией, и если его спортсмен выступает хорошо, то никто не усомнится в том, что это заслуга именно Болтенкова, имя второго тренера никто даже вслух не произнесет. Володе хотелось рывка, славы, и он решил, что если будет работать с менее именитым и заслуженным тренером, то у него есть шанс быть замеченным. Поэтому Володя предложил свои услуги бывшему товарищу по команде. Не знаю, в чем тут дело, я с ним совсем мало общалась, когда он перестал тренироваться, информацию о нем получала в основном из третьих рук, но, зная Володю, могу предположить, что ему было психологически некомфортно работать с человеком, который был его учителем, был намного старше. Это Володю сдерживало и мешало высказывать свое мнение и проявлять самостоятельность. Ему проще работать и общаться с ровесниками, с теми, кому он может сказать: ты что, обалдел? Ну, сами понимаете.
– Я понимаю. А почему Власов ушел от… простите, забыл фамилию того тренера, к которому пошел работать Власов после получения диплома.
– Носуленко. Коля Носуленко. Трудно сказать… Наверное, не сработались. Коля жаловался, что Володя Власов стал позволять себе приходить на тренировки сначала с запахом, а потом и не вполне трезвым. Наверное, из-за этого.
– И последний вопрос: вы не в курсе, были ли какие-то конфликты у Власова с Инной Викторовной Ефимовой из Москомспорта?
В глазах Людмилы Всеволодовны впервые с начала беседы промелькнул интерес.
– Ну как же… Это ведь именно его она не позволила отпустить за границу. Помните, я вам рассказывала? Уверена, что Володя Власов был далеко не единственным, кому она помешала сделать карьеру из-за денег.
Очень любопытно… Похоже, версию об убийстве чиновницы из Госдумы из-за пожара на Рублевке придется все-таки выбросить на помойку. А жаль. Красивая была версия. Впрочем, оно и к лучшему, учитывая, какую странную реакцию вызвала работа Сташиса в этом направлении и у руководства, и у того неизвестного, который угрожал ему. Осталось только уточнить некоторые подробности.
– И Власов знал, что ему помешала именно Ефимова?
– Знал, – кивнула Волынец. – Я ему сказала, когда сама узнала.
– И как он отреагировал?
– Никак. Он был после тренировки, уставший, ему было не до эмоций. Пробормотал только что-то, не то «вот же сука», не то «вот же стерва». И больше об этом никогда не заговаривал. Тем более и он, и все мы прекрасно знали, что Инна Викторовна меня не любит, это во-первых, не любит моих учеников, это во-вторых, и из чистой вредности и жадности старается сделать все, чтобы не отпустить за границу тех, кто не может заплатить. Хотя платили все равно не ей, а людям из Федерации, но она с этого имела неплохую долю. Всем все было прекрасно известно, так что ничего неожиданного в этой ситуации, в сущности, не было. Вы поймите, активно тренирующиеся спортсмены – они вообще не по части сильных эмоций и страстей, у них на это не остается ни сил, ни времени. В то время Володя уже потерял партнершу, которая не захотела ждать, пока он залечит оперированное колено, но он восстановился кое-как и продолжал тренироваться, он очень упорный был всегда. Тренировался и надеялся, что ему подберут новую партнершу. И вот ему предложили девочку, но для этого нужно было получить разрешение Федерации выступать за другую страну. Разрешения он не получил и на этом сломался как выступающий спортсмен. Он не видел больше перспектив. Ему всего двадцать один год, а карьера уже закончена, и он практически инвалид. Тогда он поступил в институт и начал потихоньку тренировать.