Все это было так неожиданно, что пленные и не успели как следует разбрестись. Большинство упало на землю при первых выстрелах, только небольшая часть решилась бежать под градом пуль, и, но всей вероятности, они и не вернулись. Так как были тяжело-раненые и убитые, которые остались там же, то немцы вряд ли могли установить в ночной темноте, сколько нехватает пленных.
Настроение у немцев-конвоиров было убийственное; раненые и убитые были и среди них. Ошибка – ночной обстрел – стоила многих- жизней.
Это роковое событие как-то сблизило нас, пленных, с конвоирами. Пострадали, ведь, обе стороны. Все были жертвой войны, хотя этого очень многие и не сознавали.
Нас снова достроили в ряды. Началась среди пленных перекличка, – в темноте все растерялись, друг искал друга, товарищ товарища, наконец, знакомый знакомого.
Двинулись дальше. На ясном небе ярко горели звезды. Было холодно. Остывала земля. В поле, по которому мы шли, царила какая-то особая тишина, или так просто казалось.
Пришли, наконец, в деревню. Немецкие конвоиры, видно, сами устали и не решались продолжить путешествие, чтобы не случилось еще худшее.
Разместили нас в деревне просто. Конвоиры окружили цепью деревню и пленным разрешили размещаться в польских хатах и сараях по своему усмотрению.
В деревне опять начались разговоры. Теперь уже выяснилось, что ночной обстрел действительно был ошибкой немецкого дозора, который не был предупрежден, что но этим местам должны ночью прОйти русские пленные; услышав русскую речь, немцы приняли нас за вооруженный русский отряд и открыли стрельбу.
Мы с несколькими товарищами заняли чердак польской хаты. К нашему счастью, там была солома. Зарывшись в нее и прижавшись друг к другу, мы заснули, как убитые.
Утром нас разбудил шум.
Когда мы спустились с чердака, перед нами была интересная картина. По всей деревне пылали костры, вокруг которых кучками толпились пленные. Оказалось, что они с разрешения немцев пекут картофель.
Некоторые тут же вели разговоры с польскими крестьянами. Надо сказать, что русских пленных польские крестьяне встречали весьма сочувственно и помогали всем, чем только могли. Понятно, что все же они могли очень мало чем номочь. Была только одна картошка, которая спасала нас и поляков.
Как голодные волки, ыы набрасывались на картофель. Еля ее полу печеной, так что хрустело в зубах. Немцы торопили. Надо было как-нибудь наполнить желудок.
Когда мы, до мнению немцев, достаточно насытились, конвоиры стали сжимать свою цепь и, обыскивая избы я чердаки, сгоняли нас на средину деревни. Там нас снова построили но четыре в ряд и погнали дальше.