— У Марселя нет никаких доказательств.
Он тут же сообразил.
— Это правда. У меня нет писем, чтобы показать. Телефонные звонки не оставляют никаких следов. Комиссар не принял бы меня всерьез.
— И все же, — говорит Иза. — Нам было бы спокойнее, если бы вы уехали на некоторое время. Из-за выборов страсти разгорелись. Все скоро утрясется.
— Не уверен, — ответил Марсель. — Почему я должен убегать?.. Послушайте, Иза…
Он выводит ее в коридор и шепчет на ухо. А я… мне нельзя больше ждать. Возможно, я удовольствовался бы тем, чтобы он убрался куда-нибудь к черту на кулички, — это стало бы первой ступенью моего плана. Да, может, я и оставил бы ему шанс. Но сейчас это невозможно. Кончится тем, что Иза его пошлет в конце концов, и в приступе бешенства он выложит ей всю правду. В этом идиоте есть что-то фанатичное. Он из тех психов, которые, не колеблясь, взрывают себя вместе с врагом. Выходка с кольцом! Он сам себе вынес приговор. Я услышал шум приближающейся машины.
— Ага! Вот и комиссар! — закричала Иза. — Пойду встречу его.
Она убегает от Шамбона, который направляется ко мне, не в силах сдержать улыбку.
— Мне кажется, я был на высоте, — сказал он. — Комиссар не откажется выделить одного из своих людей для наблюдения за замком. И к Изе вернется вкус к жизни. Я займусь этим, вот увидите.
Я стараюсь овладеть собой. Мои руки не дрожат. Я смотрю на него убийственным взглядом, но улыбаюсь ему в ответ.
— Ты был великолепен. Остается убедить Дрё.
Комиссар уже здесь, торопится, ворчит.
— Что еще стряслось? — резко спрашивает он.
— Посмотрите, что мы нашли, — говорит Шамбон, протягивая комиссару письма, которые он быстро прочитывает.
— Ну и что?
Шамбон волнуется.
— Они были в папке. Здесь… я покажу, если вы хотите.
Дрё пожимает плечами.
— Подобных писем у меня целая куча на столе. Если бы их можно было принимать всерьез!
— Но мне тоже угрожают, — вставляет Шамбон.
— Вам пишут?
— Нет. Мне звонят по телефону.
— Что говорят?
— Что со мной расправятся, что я — не лучше дяди.
— И все?
— Как это все? Вы считаете, этого недостаточно?
— Мой дорогой друг, при такой беспокойной жизни, которую мы ведем, количество людей, которым угрожают письмами или по телефону, огромно. Хочется думать, что тем, кто их пишет, эти глупости, становится легче. Потому что они не влекут за собой никаких последствий, уверяю вас.
— Вы забываете, что моего дядю довели до самоубийства.
Он обижен до смерти, наш милый Шамбон. Это забавляет Дрё.
— Не будем драматизировать. Мы не имеем доказательств, что вашего дядю принудили покончить с собой. И то, что мсье Фроман ни разу не подал жалобы в суд, доказывает мне, что он не придавал никакого значения этим письмам.