Скоро они оказалисьу заранее предупрежденных жен хозяина, хотя этим поступком он нарушил обычаи мусульманской семейной жизни. Там строгие правила: мужчине по Корану позволительно иметь четырех жен, женщине — только одного мужа. Запрещено жене выходить из дому без разрешения мужа даже для посещения родных или магазина, пусть и находящегося в шаговой доступности.
— Я привел вам дорогого гостя из далекой Америки…
— О, Джон Бентон!
— Джонни!
— Мистер Бентон!
Все три жены иранца узнали старого знакомого и друга мужа — американца, который не раз бывал у них в доме и привозил им подарки. Не обошлось без них и на сей раз. Он раздал каждой по одинаковой безделушке. После обеда хозяин предложил американцу сыграть в бильярд. Они прошли в просторную бильярдную комнату, в середине которой стоял стол, обтянутый зеленым сукном.
— Разбивай ты, — предложил Хосров Ховар.
— Это будет мой первый удар по русским!
— Давай, давай бей…
Джон взял кий, прицелился и ударил по острию треугольника, собранного из шаров. Они с грохотом разбежались, но ни один не угодил в лузу. Все присоседились, словно прилипли к бортам. После этого Джон кисло, по-змеиному заулыбался.
— Ха-ха-ха… А я ударю по британцам.
Хозяин прицелился и сразу клапштосом — ударом в центр битка, плотно прижавшего к борту недалеко от средней лузы, загнал его туда, куда намечал.
— Это мой первый удар по хищным англичанам, — громко засмеялся Хосров Ховар…
* * *
В первую декаду ноября в иранскую столицу из Нью-Йорка прибыл крупный акционер и один из членов правления фирмы «Денавар-компани» мистер Сейполл, который в тот день под вечер встретился с Бентоном.
Весь Тегеран притих после шумного дня, погруженный в звенящую тишину и полный мрак. Тихо и монотонно чеканил секунды потускневший от времени бронзовый диск длинного маятника напольного хронометра. Каждый час он отбивал громким колокольным низким звоном пришедшее, а скорее, уходящее в прошлое время. Два кожаных кресла, столик между ними, на нем кофейный прибор, коробка с пастилой, ваза с фруктами и недопитая или уже наполовину распитая бутылка коньяка. Разговор велся энергично и откровенно. И чем больше уменьшалось в бутылке пахучего крепкого напитка, тем сильнее развязывались языки…
— Ты встречался с Луисом? — спросил Сейполл у Бентона.
— Да, но его не разговоришь.
— Что он рассказал о русских?
— Ведут себя нормально. Симпатии иранцев на их стороне. Они плотно и крепко уже утвердились на севере страны. С англичанами дружат, — отрапортовал Джон.
— Ну теперь о мазандаранской нефти можно забыть. Концессии на северную нефть нам мог дать только шах. А как немцы? — неожиданно резко развернул тематику Сейполл.