Дождь — это всегда разрядка напряжённости, решение конфликта. Тихие слёзы после истерики.
Громоотводы и водостоки помогают небу кровопусканием. (Атмосферное давление как давление кровяное.) А Абаев объясняет «дождь» через древнеперсидское дуж — доить. Хитроумные греки и латиняне сцеживали падающее на крышу дождевое молоко через комплювий — квадратный водосборник то ли по периметру, то ли в центре крытого двора, — в имплювий, т. е. колодец или бассейн. Там откладывался дождевой сыр — вода с пузырьками. Все приспособления — от римского pluvia «дождь», восходящего к древнерусскому глаголу плювать.
Пока я дописываю этот текст, на улице третий раз за последний час заканчивается июльский дождь. Власти снова обманули с прогнозом на лето. Но настроение прозрачное, катарсическое. Отгремел гром, намекнув на пубертатную чистоту песен Ю. Шевчука. Очищение и облегчение. Дождь как счастье дехканина. В Интернете промелькнуло сообщение о трёх пострадавших позавчера от молнии в Москве. Один из них умер. В такую слякоть и ненастье он зачем-то припёрся на пляж в Серебряном Бору — тот самый, где мы загорали с Таней Дементьевой и Машей Максимовой в 1996 году, и успели свалить при первом появлении туч.
Масаи Крыма и Галиции[24]
Однажды мой знакомый художник высказал в беседе за коньячком довольно странную мысль. Я, заявил он, никогда не был в Танзании и Кении, но считаю их самыми прекрасными странами на свете. О, эти прерии! О, кратер Нгоро-Нго-ро! О, снега Килиманджаро! Я хотел бы там жить и умереть… Только как сделать так, чтобы там не было, как бишь их, масаев? Терпеть их не могу!
Я порекомендовал ему всё-таки туда съездить. Мол, пообщавшись с масаями лично, ты увидишь, какие они классные ребята. Увы, советом он не воспользовался и в результате окончательно спился.
Мне вспоминается этот диалог, когда я встречаюсь в поездках с не всегда адекватными представлениями друг о друге жителей юго-востока и запада Украины. От галичан иногда приходилось слышать: ни за что не поеду в Крым — меня там просто кокнут за то, что говорю по-украински! То же самое, но ровно наоборот, говорят порой мои земляки-крымчане.
Недавно мы с коллегами-гуманитариями провели в Киеве, в рамках Форума издателей, круглый стол на тему «Что нам делать с этим Крымом». Ближе всего к корням больной проблемы, по моему мнению, оказался писатель Сергей Жадан, отметивший, что в современной украинской литературе пока что не очень много текстов, связанных с Крымом. А вот русская литература, в силу объективных курортных нюансов имперской истории, подобными текстами буквально переполнена. Двухвековая связь полуострова с русской историей и культурой — одна из главных причин, по которым Крым зачастую воспринимается украинской ментальностью как нечто чужеродное.