— Кармелита, Кармелита, — подошел к ней Рыч.
— Уйди, уйди, — зло сказала она. — Вам мало Бей-бута, хотите и Максима убить?
— Тихо, глупая. Я хочу тебе помочь. Видишь, вон Руку завалил.
— Ничего я не вижу!
— Кармелита, нам нужно бежать!
— Нет, никуда я не побегу без Максима. Тем более с тобой. Предатель!
— Так получилось. Я вынужден был это сделать. Тут еще есть бандиты, в машине, с этой стороны озера. Мы сейчас побежим туда, в другую сторону. А потом как-нибудь доберемся домой, и ты все расскажешь отцу. Побежали! Ничего с твоим Максимом не сделается.
Но убежать ни с Максимом, ни без него не получилось.
Раздался громкий крик:
— Стоять!
Это Рука оклемался. Кто ж знал, что он в юности боксом занимался. Привык быстро (до десятого счета) отходить и не от таких ударов.
— Спокойно, ребята, — сказал Рука, помахивая пистолетом. — Пошутили, и будет. Вперед, туда, к леску, к машине.
С трудом, не сразу, но дозвонилась-таки Земфира Баро. Сказала прямо то, что узнала о готовящемся похищении Кармелиты. Баро не очень-то поверил ей, но все же немного подсуетился — начал звонить дочке. Та не отозвалась, и Баро заволновался, велел жене срочно ехать домой. Сам же выслал охранников проехаться по Управску и окрестностям, поискать Кармелиту.
Вскоре Земфира добралась домой. Баро встретил ее стаканом доброго вина:
— Давай выпьем понемножку, Земфира. Сейчас нам обоим нужно успокоиться.
И не успели они допить замечательное, тягучее вино до дна, как в комнату ввалился Максим. Вид у него был устрашающий, С раны на голове за шиворот протянулись кровавые полоски.
— Что случилось? — вскочил с кресла Баро. Хотя уже можно было и не спрашивать. И так ясно.
Беда, большая беда.
— Где Кармелита?! — едва не закричал Зарецкий. — Ну говори, не тяни.
— Ее похитили… — с трудом выдохнул Максим. В глазах барона застыл ужас.
— Повтори еще раз, что ты сказал?
— Ее похитили! Кажется, увезли.
— Что значит "кажется"! Как это понять — "увез-ли"? Да как ты мог, Максим? Я тебе доверил самое дорогое…
Не помня себя, Баро подался вперед, чтобы наброситься на Максима и так уж изрядно избитого. Но между ними встала Земфира:
— Рамир! Ты что, будешь бить раненого?
Но обезумевший от горя отец не успокаивался.
— Ты! Ты, который говорил, что любит ее. Как ты мог допустить, чтобы ее похитили?!
— Рамир, послушай, — успокаивала мужа Земфира, — Максим не виноват. Он сам еле живой.
— Но ведь живой. А жива ли она, еще неизвестно. Как ты посмел явиться сюда без Кармелиты? Ушел с нею. И прийти обязан с ней!
Максим наконец-то набрался сил, чтобы сказать фразу подлиннее: