Поставив стакан на пол дрожащей рукой, Фрэнсис взглянула на часы: десять минут десятого. Она попыталась собраться с мыслями. Закрыла глаза, как ей показалось, на секунду, а когда снова посмотрела на часы – обнаружила, что прошло целых две минуты.
– Надо что-то делать, – сказала она. – Я пойду за врачом.
Лилиана тряслась всем телом.
– За врачом?
– Вероятно, он уже ничем не поможет, но… Что еще остается делать?
– Но что мы ему скажем?
– Не знаю. Правду, полагаю.
– Что я ударила Лена?
– А что еще мы можем сказать?
– Но ведь тогда он вызовет полицию, да?
– Думаю… да, будет обязан вызвать.
– Нет, Фрэнсис. Нет. Я не верю, что он умер! Не верю! Надо попробовать еще что-нибудь. – Лилиана опять потянулась к нему. – Лен! Ленни! – Она сжала и погладила безжизненную руку мужа. – Перестань, Ленни! Пожалуйста! Помоги мне, Фрэнсис! Наверняка можно что-то сделать! – Теперь она схватила другую его руку. Потом стала гладить его бедра, колени. Часы тикали – медленно, но неумолимо.
Фрэнсис попыталась оттащить Лилиану:
– Оставь, это бесполезно.
Лилиана, с мокрыми от слез щеками, продолжала тормошить Леонарда.
– Нет, неправда!
– Правда. И ты это знаешь, Лилиана. Прекрати. Мы должны сделать что-то осмысленное. Чем дольше мы тянем, тем более странным все кажется. Вернее, тем более странным все покажется полицейским.
При последних словах Лилиана на мгновение застыла. Потом подняла глаза на Фрэнсис и спросила по-детски тонким голосом:
– Ты же не скажешь, что я его ударила?
Фрэнсис тяжело сглотнула:
– Мы обе заявим, что все случилось нечаянно и непреднамеренно.
– Меня обвинят в убийстве. Меня повесят, Фрэнсис!
– Нет. Ничего такого не будет. Не может быть и не будет! – Но голос Фрэнсис дрожал, и сердце словно корчилось в груди. Было уже почти двадцать минут десятого. Еще десять минут пролетело! Фрэнсис сделала несколько прерывистых вдохов. – Нам всего лишь нужно четко объяснить, что случилось. Если мы дадим ясные показания, все будет в порядке. В конце концов, Леонард меня душил. У меня должны остаться синяки… – Она отвернула воротник. – Есть здесь какие-нибудь следы?
Лилиана смотрела на ее горло невидящим взглядом:
– Но они станут расспрашивать, из-за чего мы ссорились. Они узнают про нас с тобой. Узнают про выкидыш. Я не могу допустить такого, Фрэнсис, не могу! Должен быть какой-то другой выход. Ох, я чувствую себя ужасно, умираю прямо!.. Нет, Фрэнсис, подожди! – Фрэнсис двинулась с места, и Лилиана вцепилась ей в руку. Она по-прежнему стояла на коленях. – Наверняка есть другой выход. Мы столько сделали, чтобы быть вместе. А они разлучат нас. Это несправедливо! Ведь мы столько сделали!