Фрэнсис постаралась взять холодный тон:
– Я не имею обыкновения просматривать почту наших жильцов.
Инспектор улыбнулся одной из своих профессиональных улыбок:
– Нимало в этом не сомневаюсь. Но все же вы могли что-нибудь случайно увидеть или услышать… Вот, например, вчера – миссис Барбер пробыла дома весь день?
Фрэнсис сделала вид, будто задумалась. Но она уже плохо соображала, что она может знать, а что не может. И сердце у нее по-прежнему бухало молотом. Она боялась, вдруг инспектор увидит, как оно бьется, – или даже услышит. Наконец Фрэнсис кивнула:
– Да, весь день и весь вечер.
– А чем она занималась – знаете?
Фрэнсис вспомнила, что она говорила матери.
– По-моему… генеральной уборкой.
– Генеральной уборкой? То есть перетрясала вещи в шкафах и комодах?
Почему его это заинтересовало?
– Не знаю. Да, наверное.
– А муж? Он выглядел как обычно, когда вы его видели в последний раз?
– Да.
– Как по-вашему, он был из тех людей, которые наживают врагов?
– Врагов? Нет, не думаю.
– Вы помните нападение, произошедшее в июле?
– Да, прекрасно помню.
– В тот вечер – пока миссис Барбер была в гостях – вы находились дома?
Фрэнсис не смогла заставить себя признаться, что она тоже была на вечеринке, а потому ответила уклончиво:
– Я увидела мистера Барбера с телесными повреждениями сразу после происшествия.
– А, вы видели телесные повреждения? Тяжелые, да? Врача вызывали?
– Нет, не особо тяжелые. Разбитый нос, синяки под глазами. Лужа крови на полу в кухне, но… в общем-то, ничего страшного. Врача не вызывали, мы с матерью справились своими силами. Мистер Барбер приходил сюда в участок спустя день или два, чтобы сообщить о нападении.
– Он вам так сказал, да?
– Ну да, в понедельник или во вторник. Сказал, что разговаривал с… с каким-то сержантом, насколько я помню.
Дальнейшие слова инспектор произнес задумчивым, доверительным тоном:
– Интересно, зачем мистеру Барберу понадобилось вводить вас в заблуждение? Видите ли, мисс Рэй, от него не поступало никаких заявлений. У нас были жалобы от двух-трех ваших соседей, но от самого мистера Барбера – ничегошеньки. Вы можете как-то объяснить это?
В полном замешательстве Фрэнсис уставилась в его гладкое, чисто выбритое лицо банковского клерка. Ответа у нее не было.
В следующий миг она вздрогнула, услышав какой-то суматошный шум в коридоре. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы отделить сам шум от эха, им порожденного, и понять, что он складывается из женских голосов, среди которых различался и слабый голос Лилианы. Обмирая от страха, она вскочила на ноги, одновременно с сержантом Хитом, кинулась следом за ним в коридор – и увидела в нескольких ярдах от двери Лилиану, безжизненно повисшую на руках своей матери и сестры Веры. Они только что прибыли в участок, объяснила матрона Ригли. Лилиана увидела их, побежала навстречу и лишилась чувств.