– У меня больше нет сил отвечать на расспросы. Давай не будем открывать?
Мать беспокойно поерзала на месте:
– Не знаю, право. Может, кто-то пришел к Барберам… – И тотчас поправилась с самым несчастным видом. – То есть к миссис Барбер. А может быть, это очередной полицейский.
Полицейский! Фрэнсис замутило. Да, очень даже возможно. Ведь инспектор Кемп говорил, что Лилиане следует оставаться дома на случай, если ему понадобится – какие зловещие слова! – срочно с ней связаться… Стук повторился. Фрэнсис с трудом подавила страх, сказав себе: «Успокойся. Соберись».
Однако, открыв дверь, она обнаружила перед собой не полицейского, а невзрачную пожилую чету и мальчика лет четырнадцати, чьи лица имели странное выражение, извиняющееся и горестное одновременно. Когда муж снял шляпу, Фрэнсис увидела волосы с рыжеватым отливом, и кровь прихлынула к ее щекам.
Это были родители и младший брат Леонарда.
Она почти предпочла бы встретиться с инспектором. Фрэнсис неловко посторонилась, впуская посетителей. Они узнали страшную новость только час назад, сказали Барберы. Они были в Кройдоне, навещали дядю и тетю Лена. За ними туда приехал полицейский и отвез обратно в город на автомобиле. Они поначалу не поверили. Решили, что произошла какая-то ошибка. Но полицейский сказал, что Лилиана опознала тело. Неужели это правда? Они с ума сходят от тревоги. Они хотят поговорить с самой Лилианой. Она здесь?
Не в силах вымолвить ни слова, Фрэнсис проводила Барберов наверх и, поручив заботам Нетты и Ллойда, поспешила убраться восвояси. Она вернулась к матери в гостиную, и они молча сидели там, с тяжелым сердцем прислушиваясь к скрипу шагов наверху, который свидетельствовал, что посетителей провели в спальню Лилианы. Чуть спустя послышались невнятные голоса – они повышались, падали, прерывались от рыданий и вскоре начали ощущаться как болезненное давление на свежий синяк. Фрэнсис поворошила кочергой угли. Потом поднялась с кресла. Господи, хоть бы мышцы ныть перестали! Она нервно подошла к французским окнам и выглянула в сад. Калитка по-прежнему оставалась открытой. Голоса наверху все не стихали.
Однако, когда через сорок минут Фрэнсис услышала, как родители Леонарда покидают комнату Лилианы и присоединяются к мальчику на лестничной площадке, ей вдруг показалось, что позволить им уйти так скоро будет неприлично. Собравшись с духом, она вышла в холл к ним навстречу и пригласила зайти в гостиную, буквально на минутку.
Барберы оцепенело сидели на диване: муж держал шляпу на коленях, жена крепко сжимала сумочку, словно обоим отчаянно хотелось поскорее уйти и никому не докучать своим присутствием. Их сын, Хью, стесняясь своего горя, непрерывно улыбался.